— Сын Йорга Каулица, — неохотно, сквозь зубы, процедил Дэвид и, заметив, как у Кристиана вытянулось лицо, поспешно уточнил: — Не Том.
— Младшенький, значит, — ухмыльнулся Кейм. — Роскошный мальчик, есть от чего потерять голову. Одобряю.
Дэвид перевёл дыхание. Что ж, этого можно было ожидать. В случае с Кристианом следовало опасаться не ревности, а презрения за выбор «недостойного» партнёра.
— Помню, какой фурор он произвёл на праздновании пятидесятилетия Йорки, — ударился в воспоминания Кейм. — Я уже тогда понял, что он далеко пойдёт. Но не думал, что настолько.
Дэвид улыбнулся: фурор — это ещё мягко сказано.
С юбилея, собственно, всё и началось.
Праздновали с размахом, как того требовали событие и статус именинника, в ресторане при отеле «Louis C. Jacob». К семи вечера все приглашённые уже были в сборе и в ожидании начала банкета толпились в малом зале. Отсутствовали только дети юбиляра. В отношении Тома, впрочем, никто иллюзий не питал — близкие и приближённые, знавшие о ссоре Каулица-старшего со своим сыном от первого брака, его отсутствие деликатно старались не замечать.
Играла негромкая музыка, сновали официанты с аперитивами. Юбиляр внимательным взглядом окинул присутствующих. Верхушка Корпорации — главное украшение банкета, которым он намеревался козырнуть перед знакомыми, — все как один явились без женщин, несмотря на полученные приглашения на двоих, и Йорга это задело. Значит, для них этот приём — всего лишь дежурное деловое мероприятие, которое приходится посещать по долгу службы, а не день рождения друга, который отмечают с жёнами или подругами. И ладно бы Хоффманн с Кеймом — с ними у Йорга и вправду отношения были эпизодичными и сугубо деловыми. Да и по возрасту они вполне уже могли быть вдовцами, а юных блядей в приличное общество притащить постеснялись, за что им, конечно, спасибо. Но Йост…
— Симона, а где Билл? — повернулся он к жене — раздражение нужно было на ком-то согнать прежде, чем он ненароком выплеснет его на истинных виновников. — Уже пора начинать, а он шляется неизвестно где.
— С минуты на минуту будет. Он ещё из парикмахерской не вернулся. Пробки, наверное.
— Какие пробки в субботу вечером? — буркнул Йорг, добавив более миролюбиво: — Слава Богу, ему хватило ума подстричься.
— Ну, я же говорила тебе, что он образумится. Он не Том.
Йорг нахмурился. Симона пригубила бокал, пряча улыбку. Не следовало, конечно, омрачать настроение мужа в такой день, но уж больно велик был соблазн выставить в выгодном свете своего сына. И в неприглядном… чужого.
Билл появился в пять минут восьмого. Как потом выяснилось, на самом деле он прибыл вовремя, просто задержка возникла из-за препирательства с охраной на входе: парни из фейс-контроля никак не хотели верить, что сногсшибательная юная брюнетка, без приглашения пытающаяся проникнуть внутрь, — сын юбиляра. Исчерпав все аргументы, Билл вызвал отца. И грянула буря.
— Сейчас буду. — Йорг захлопнул крышку телефона и повернулся к стоявшим рядом представителям Корпорации: — Билл звонил. Представляете, эти придурки на входе не впускают его под предлогом, что у него нет приглашения. Я что, собственного сына должен приглашать письменно?
Святая троица рассмеялась.
Прошло пять минут. Юбиляр с сыном всё не появлялись.
— Дэйв, разберись, что там происходит, — тихо велел ему Кристиан, перехватив очередной встревоженный взгляд Симоны на входную дверь. Дэвид кивнул и, отставив бокал с шампанским на поднос проходившего мимо официанта, быстрым шагом направился к выходу.
— Вот что, сучонок, — разъярённый голос Каулица-старшего донёсся до него прежде, чем он увидел его самого. — Сейчас ты немедленно отправишься домой, а завтра мы поговорим.
— Йорки, что происх… — Дэвид запнулся на полуслове, а придя в себя, смог лишь выдохнуть: — Ва-а-ау!
— Это было бы «вау», если бы не было пацаном, — рявкнул Йорг. — И моим сыном в придачу!
Если бы Дэвид не ожидал увидеть Билла, ни за что бы не поверил, что это он. Последний раз он видел мальчишку около месяца назад, когда приезжал в Эппендорф на встречу с Томом. Тогда своими влажными от геля, торчащими во все стороны волосами Билл напоминал взъерошенного галчонка. Сейчас же перед ним стоял резко повзрослевший и похорошевший, а оттого ставший вдруг интересным именно в этом плане парень: чёрные как смоль, длинные — явно крашенные и наращённые — волосы ему невероятно шли. Хоть и делали его похожим на девушку.
— Да ладно тебе. Лично мне нравится — он очень оживит собранный тобой парад чопорных старых хрычей и кошёлок, — хохотнул Дэвид и, вмиг посерьёзнев, добавил: — Йорки, сейчас не время устраивать скандал. Пошли — гости уже волнуются.
— Ты что, издеваешься?! Я не могу выпустить его в таком виде на глаза всего гамбургского бомонда! Он выглядит, как…
— …звезда вечера, — невозмутимо докончил Дэвид и подмигнул мальчишке: — Пошли, красивый. Раз твой папаша тебя стесняется, сделаем вид, что ты со мной, — у меня приглашение на двоих. А на этого старого брюзгу не обращай внимания — возраст, знаешь ли.
Губы мальчишки дрогнули в подобии улыбки.
— Перестань паясничать, Дэйв, — прошипел Йорг.
— Не зарывайся, Йорки, — тихий властный голос Дэвида подействовал сильнее окрика. — Я сказал, он идёт с нами.
Билла, бросавшего на него внимательные взгляды исподлобья, после этих слов будто подменили. Он мгновенно оживился и уставился на Дэвида с неподдельным интересом.
— Прости, Дэйв, сорвался, я сейчас не в себе, — пробормотал вмиг присмиревший Йорг.
Лицо мальчишки озарила непередаваемая смесь улыбок: признательности — Дэвиду, одержанной победы — отцу, собственного превосходства — всему миру? Дэвид мысленно присвистнул.
В банкетный зал вошли вдвоём — Йорг отстал от них: то ли решил взять тайм-аут, чтобы прийти в себя от потрясения, то ли и вправду не желал показывать, что имеет с семейным позором что-либо общее.
— Спасибо! Если бы не вы, он бы убил меня на месте.
— Ты тоже хорош — испортить отцу праздник. Он ещё после выходки Тома не оправился, а тут ты подлил масла в огонь.
— Это был мой единственный шанс — я уже давно хотел имидж сменить, — затараторил Билл, — но в любой другой день он бы тут же заставил всё состричь. А сегодня, я думал, он не станет скандалить.
— Запомни: чтобы бунтовать, надо сначала обеспечить тылы. Том — плохой пример для подражания.
— Я не повторю его ошибок, — фыркнул Билл. — Я буду действовать по-другому.
За столом они тоже оказались рядом: приглашённых рассадили согласно заранее составленному списку, в котором для Билла место за главным столом было предусмотрено на правах сына юбиляра. Там же сидел и Дэвид как представитель Корпорации.
— Что будете пить, господа?
— Для вас, мадам?
— А вам…? — официант запнулся, не зная, как обратиться к Биллу.
— Колу лайт! — Каулиц-старший ответил раньше, чем Билл успел открыть рот.
— Кампари-оранж для звезды! — вскинул руку Йост. — От одного бокала ему ничего не сделается, зато мальчик почувствует себя взрослым.
Симона смотрела на него с неодобрением. Йорг молчал. Остальные гости пялились на них исподтишка. Билла это, похоже, ничуть не смущало — он явно был в своей стихии и наслаждался всеобщим вниманием. И улыбался ему. Дэвид подавил довольную улыбку: вечер, вопреки ожиданиям, обещал быть нескучным.
После торжественного ужина гости разбрелись по вестибюлю и террасе. Все они были деловыми людьми и подобные сборища рассматривали, прежде всего, как дополнительную возможность обсудить дела или завести нужные знакомства. Симона на правах хозяйки вечера порхала от стола к столу и поддерживала светскую беседу с жёнами приглашённых бизнесменов и чиновников. Хоффманн с Кеймом тоже куда-то удалились. Билл потягивал через соломинку колу. Вид у него при этом был откровенно скучающий, что неудивительно: публика здесь собралась почтенная, в возрасте и при должностях. Здесь даже Дэвид в свои тридцать три казался слишком молодым недоразумением, что уж говорить о четырнадцатилетнем подростке.