«Гомосексуальность — это нормально», — утверждал харизматичный философ Кристиан Кейм.
«Любить себе подобных — это круто», — вторил ему крутой профессионал Дэвид Йост.
«Schwul ist cool», — выдыхал с ментоловым дымом стильный космополит Флориан Вальберг.
«Мы с тобой одной ориентации, ты и я», — заговорщически подмигивали ориентированные на успех наставники.
Подростки могли выбирать себе кумира — и лозунг — на любой вкус. Крылатые фразы вождей привели к появлению расхожей шутки для посвящённых.
— Как ты там, сынок? — тревожились матери.
— Отлично! Круто! Сool! — давились смехом сыновья. — Полёт нормальный, ориентация на успех.
Материнские сердца были спокойны: ребёнок радостный и довольный, у него и правда всё хорошо.
— Господин Кейм, — отважился однажды спросить у него директор гимназии, — мы делаем всё возможное, чтобы правильно сориентировать мальчиков. Но тлетворное влияние внешней среды полностью исключить нельзя. Вы не боитесь, что они потом разъедутся на каникулы по домам и бросятся во все тяжкие — навёрстывать упущенное?
— Боюсь? — расхохотался Кейм. — Да я на это надеюсь!
Директор был прав — многие парни, едва вырвавшись на свободу, из чистого любопытства и естественной тяги к запретному плоду, тут же принимались соблазнять девушек. Это напоминало квест: за девушками надо было ухаживать, девушек надо было уламывать, девушкам надо было давать то, что они привыкли сами получать. Девушки пугали и внушали чувство собственной неполноценности — отвыкшие за время раздельной учёбы от какого-либо присутствия противоположного пола, парни чувствовали себя с его представительницами очень неуверенно. А когда они наконец получали заветный приз, разочарованию их не было предела: слюнявые поцелуи, неуклюжие ласки, зажатость или наигранная развязность в постели — вот всё, что могли им предложить юные неопытные сверстницы. Им нечего было противопоставить умелым мужским рукам и жаркому сексу с опытными мужчинами. Возвращались парни в гимназию твёрдо убеждённые на собственном опыте, что «курятина» и вправду не идёт ни в какое сравнение со «змеятиной».
Кристиан Кейм на открытии очередного учебного года читал на лицах своих питомцев нехитрые мальчишеские рассказы на тему «Как я провёл лето» и торжествующе улыбался.
***
Лекции Кейма приятно щекотали авантюрный мальчишеский дух. Но самым любимым предметом у всех, без сомнения, были уроки сексуального воспитания. На них пубертирующим подросткам откровенно и без ложного ханжества, без набивших оскомину тычинок и пестиков, объясняли, что с ними происходит и что с этим делать. Много говорилось о мужской сексуальности и о том, что только мужчина способен в полной мере понять и удовлетворить мужчину. С шестнадцати лет теория подкреплялась практикой — в школьную программу включались прикладные занятия: манекены, в мельчайших подробностях воспроизводящие все особенности мужской анатомии и снабжённые сверхчувствительными сенсорными датчиками, позволяли в совершенстве изучить мужское тело и его реакцию на различные ласки, начиная с прикосновений и минета и заканчивая полноценным половым актом. Гимназия сдерживала свои обещания — её воспитанники вступали во взрослую жизнь полностью подготовленными во всех отношениях.
Но даже самые приближённые к жизни уроки не шли ни в какое сравнение с самой жизнью. По вечерам в общих гостиных общежитий велись типичные мальчишеские разговоры. Старшие парни смаковали интимные подробности очередной встречи с наставниками, младшие от смущения гоготали, внимая про себя каждому слову.
Леона очень будоражили эти рассказы. После них он полночи беспокойно ворочался в постели, томясь от обуревавших его фантазий и изнывая от неудовлетворённых желаний. Но эти посиделки также вызывали у него почти позабытое ощущение лузерства: большинство его ровесников уже встречались с мужчинами.
Личного наставника каждый из учеников получал в течение года после поступления в гимназию — в четырнадцать лет.
«Мальчиков нужно правильно сориентировать в жизни, и чем раньше, тем лучше, — говорил Кейм — идейный вдохновитель проекта. — Наша задача — привить им правильные ценности. Никто при принятии решения не пользуется всем доступным выбором. Обычно люди выбирают лучшее среди имеющегося, а не возможного. Достаточно окружить подростков правильными мужчинами и дать мальчикам выбрать среди них. Это называется правильное партнёрство. Это и есть правильный подход к воспитанию молодёжи».
С началом нового учебного года гимназию наводняли кандидаты в наставники — элита бизнеса, политики, науки, искусства и, разумеется, верхушка Корпорации. Для них и новопоступивших мальчиков устраивались совместные вечера, на которых они получали возможность поближе узнать друг друга и выбрать себе наставника или подопечного. В течение следующих двух лет между наставником и его подопечным завязывались тесные близкие отношения, которые строились по модели «старшего и младшего товарища» и со временем перерастали в нечто большее. Считалось, что «нечто большее» наставники позволяют себе не раньше, чем подопечным исполнится шестнадцать. Но на деле это происходило намного раньше: могущественные мужчины спешили вкусить нежный запретный плод — юношеский расцвет так зыбок и недолговечен, а сами мальчики, обуреваемые гормонами, и подавно не возражали, желая побыстрее приобщиться к взрослой жизни со всеми её соблазнами.
О принуждении и речи быть не могло — Кейм в этом отношении был непримирим: речь шла о будущей элите нации, тех, кому они передадут власть. Малейшая ошибка, способная вызвать недовольство политикой Корпорации и разочарование в проповедуемых ею идеалах, была чревата крахом всей системы.
Самые принципиальные всегда могли уйти. Пока желающих не нашлось: тот мир, из которого они пришли и куда, в случае несогласия, вынуждены были бы вернуться, не шёл ни в какое сравнение с той сказочной реальностью, дверь в которую открывала перед ними Корпорация.
За двадцать лет существования в гимназии института наставничества имел место всего один случай изнасилования. Кейм сделал из него показательный процесс, заставив насильника добровольно уйти в отставку с завидной министерской должности и выплатить пострадавшему компенсацию в размере одного миллиона немецких марок.
С тех пор в гимназии ввели анонимный телефон, по которому учащиеся всегда могли пожаловаться на ненадлежащее обращение или обратиться напрямую к Кейму, который пристально следил за тем, чтобы «мальчики были довольны». Времени у основателя Корпорации было предостаточно: собственно делами занималась подобранная им команда во главе с Хоффманном, Йостом и Вальбергом. Сам Кристиан концентрировался на разработке стратегии, идеологии и философии организации, в основе которых лежала работа с молодёжью.
«Мы должны привить им вкус к этому, — постоянно напоминал он. — Обеспечить такой секс, чтобы они забыли о самом существовании женщин».
Эти мальчики были не для развлечения. Для каждого из наставников они являлись серьёзным ответственным проектом, от успеха которого зависело их личное положение в Корпорации и карьера в целом. Многие обзаводились двумя любовниками: один был для тела, другой — для дела. Первый ублажал их, второго ублажали они. Подопечный вундеркинд был признаком статуса и аналогом законной жены у «цивилов»: с подопечным полагалось выходить в свет, его наличие было гарантом, что ты свой и принимаешь правила игры.
Политика назначения на ключевые посты прирождённых геев была переходным тактическим решением, а в перспективе — тупиком: Кейм хотел видеть в своих рядах лучших из лучших, а не лучших из имеющихся. Нужно было во что бы то ни стало привлечь на свою сторону лучших представителей человечества, а не только геев.