Матиас ограничился красноречивым кивком. Проследив за его взглядом, Боргхардт без труда вычислил, кого имел в виду банкир, и мысленно чертыхнулся. Ещё один претендент, мать его!
— Забудь, — отрезал он, резче, чем следовало. — Это брат Флориана Вальберга.
Матиас смутился, раздосадованный тем, что его мысли так легко читаются. Но тут же вспомнил, что в этом обществе любое проявление внимания к молоденьким мальчикам может быть истолковано только так и ничем постыдным не является. Точно такой же была бы реакция, поинтересуйся он на цивильном приёме, кто «вон та эффектная блондинка в сиреневом платье».
Матиас думал, что сегодня опасаться нечего: пригласивший его Боргхардт заверил, что Вальберг до конца недели в командировке в Америке и на презентации его не будет. Боргхардт не обманул. Но судьба — дама с отличным чувством юмора.
Значит, брат. О том, что у Флориана был брат, Матиас слышал, но видел его впервые — после случившегося отношения между их отцами стали весьма прохладными, и их семьи избегали друг друга.
— А вот с его спутником могу познакомить. — Боргхардт пригубил бокал с просекко, пряча ехидную ухмылку.
Пусть Йост сам и охмуряет этого скользкого Штайнбаха, раз уж ему так приспичило прибрать к рукам «Первый Ганзиатский». Сам Рольф не видел для этого никакого экономического обоснования — обычный банк, каких сотни. Такой сам не сегодня-завтра загнётся и отдастся за бесценок, как оголодавший хаслер. Приобретение подобных козявок неизменно сопровождалось парадоксом: стоило какому-нибудь финансовому монстру сделать им нормальное предложение, как самомнение козявок тут же взлетало до небес, и они, вдруг уверовав в свой невъебенный потенциал — сама NNN ими заинтересовалась! — назначали контрцену, втрое превышавшую реальную.
Впрочем, одна особенность у «ПГБ» всё же имелась: он был одним из немногих пережитков прошлого — настоящих семейных банков, уходящих корнями к средневековому ростовщичеству. Реликт, бакалейная лавка тёти Эммы рядом с гигантскими гипермаркетами, и клиенты — такая же дышащая на ладан мелюзга. Однако старик Штайнбах, главный владелец банка, носился с ним, как с пасхальным яйцом — традиции превыше всего! — и плевать он хотел на прогресс и объективные реалии. Такому хоть сто миллиардов предложи, он лишь нос презрительно сморщит.
— Дэвид, зачем? — взывал он к рассудку директора по контроллингу. — Ведь бессмыслица же явная!
— А просто так. — Йост сделал глубокую затяжку и, выпустив густой клуб дыма, расплылся своей фирменной похабной улыбкой: — Приглянулся он мне — хочу его трахнуть.
Вот так. Ему. Просто. Захотелось. Смазливыми мальчиками он уже, значит, пресытился, теперь ему подавай симпатичные банки.
Апелляция в высшую инстанцию не помогла.
— Рольф, я в дела не вмешиваюсь, — флегматично отшил его Кейм. — Если Дэвид принял такое решение, значит, у него были на то основания.
Ну ещё бы! Любимый мальчик захотел новую игрушку — как отказать?
Впрочем, странная йостовская блажь была лишь предлогом — истинная причина неприязни финдиректора к директору по контроллингу крылась в ином.
После знакомства с Леоном на одном из вечеров в гимназии Рольф потерял покой — в жизни он так ещё никого не хотел.
— Вальберг, отдай его мне, — умолял он йостовского зама. — Клянусь, он не пожалеет.
— В очередь, в очередь, — смеялся Флориан. — А года через три поговорим.
Рольф всё понимал и готов был ждать. А пару месяцев спустя, на церемонии назначения гимназистам наставников, он увидел Леона с Йостом. То, что Вальберг подставлял задницу руководству, ни для кого секретом не было. То, что при этом он её ещё и лизал, стало для Рольфа откровением. Подложить четырнадцатилетнего брата под разнузданного развратника босса было верхом цинизма. Карьерист хренов! При таком «служебном» рвении вожделенный пост директора по контроллингу — лишь вопрос времени.
«Утешало» только то, что, зная Йоста, можно было быть уверенным — не пройдёт и полгода, как вакансия «наставника» освободится. Вот только каким выйдет мальчик из этих отношений…
— Познакомь, — задумчиво кивнул Матиас, отвлекая Боргхардта от мрачных мыслей.
— Матиас, позволь тебе представить — это Дэвид Йост, наш директор по контроллингу. Леон Вальберг. — Рольф умышленно упустил «титул» мальчишки. — А это Матиас Штайнбах, президент «Первого Ганзиатского банка» и, надеюсь, наш будущий партнёр.
— Дэвид, — протянул руку Йост, давая понять, что предпочитает общение на «ты».
— Отличная вечеринка, Дэвид! — сверкнул отшлифованной бизнес-улыбкой Матиас. — Уж до чего я терпеть не могу подобные сборища, а и то проникся.
— Рад, что смог прийти, Матиас. — Йост с чувством тряс ему руку, голос его сочился радушием и гостеприимством. — Я, признаться, и не надеялся увидеть тебя сегодня. Говорят, ты теперь вообще из Франкфурта не вылезаешь.
— Ради вас вот вылез.
— Польщён, очень польщён. — Йост, разыгрывая радушного хозяина, изгалялся вовсю, но делал это просто мастерски, и если бы Рольф не знал его фирменные интонации, сам бы купился на их искренность.
Избавившись так удачно от осточертевшего Штайнбаха, Боргхардт повернулся к Леону. Задержал взгляд на бёдрах, таких узких, что мужскими ладонями обхватить можно. Сглотнул.
— Прошу прощения, Леон, — сказал он, напуская на себя всё имеющееся обаяние, — что так беспардонно вклинился к вам с Дэвидом. Готов искупить вину и развлечь тебя, пока эти зануды обсуждают дела.
— Не стоит беспокоиться. — Мальчишка скользнул по нему скучающе-высокомерным взглядом — ни дать ни взять Вальберг высшей пробы — и присосался к стакану с соком. — Мне тоже интересно.
Рольф мысленно причмокнул — ух, хор-р-рош жеребёнок: порода, норов, экстерьер; объезжать таких — сущее удовольствие.
— Впрочем, можешь принести мне чего-нибудь выпить, — милостиво разрешил белокурый чертёнок, скосив глаза на Йоста, — а то Дэвид не разрешает.
Йост, всё прекрасно слышавший, и бровью не повёл.
— Ну, раз Дэвид не разрешает… — Рольф шутливо развёл руками, делая знак бровями в сторону свободного столика у окна: пошли, сладкий, со мной — будет тебе всё, что захочешь.
— Понятно, — презрительно фыркнул мальчишка и демонстративно отвернулся. Вот ведь глупая блондинка, чертыхнулся про себя Рольф, и тут же мысленно взвыл: да мальчишка просто брал его на слабо, провоцируя на «дуэль» с Йостом. Не выпивка ему нужна, а доказательство, на что готовы ради него мужчины. И этот простенький тест он с позором провалил.
Загладить оплошность не удалось. Леон окончательно потерял к нему интерес и на все попытки возобновить разговор никак не реагировал.
— Дэвид, Рольф, — подошедший Кейм обнял их за плечи, не удостоив Штайнбаха даже кивка. — Пошли, пора начинать.
Верхушка Корпорации собралась у микрофонов в дальнем конце зала.
Оставшийся наедине с Леоном Матиас проводил Йоста глазами.
— А Дэвид кем тебе приходится?
— Никем, мы просто спим вместе. Уже год.
Оригинальное начало светской беседы.
— Я бы дал тебе максимум пятнадцать.
— А мне и есть пятнадцать.
— Но… ты же сказал, что вы с Дэвидом уже год вместе.
— И это тоже верно. Тебя это шокирует?
— Ну почему? — развязностью в тон мальчишке Матиас постарался скрыть замешательство. — Если это по доброй воле…