аклинанием, но добротно заклёпанный ошейник не поддавался. Фрейя ломала руки и готовила успокоительные зелья из кошачьего корня. Её ручные рыси, нанюхавшись мяты, скакали по всему Асгарду, дурным мявом орали под окнами чертогов и опрокинули ткацкий станок Фригг, спутав все нити в облачном узоре. Стена росла, обретая законченный вид, и ни в одном мире не сыскалось бы стены, равной по величию и неприступности. Один ходил по Асгарду надутый, как разобиженный тюлень, и швырялся молниями. Локи старался лишний раз не попадаться Всеотцу на глаза. - Осталось всего три дня. Не знаю, что ещё сделать, - признался Локи. Сегодня он притащил с собой флягу сидра из яблок садов Идунн, и они со Свади прихлебывали по очереди. - Это ужасно. Даже не потому, что Фрейе придется уйти с ётунами. Плевать на Фрейю, она нигде не пропадет. Очень скоро Хримтурс и весь Ётунхейм начнут плясать под её дудку и исполнять любую её прихоть. Но моя репутация. Моё имя! Не суметь обвести вокруг пальца тупых великанов! - Ты же сам из их рода, - здраво напомнил Свади. - Тем более! - возмутился Локи. - Обмануть родичей - это святое. А я... Наверное, я просто неудачник, - он схватился за голову, ероша волосы и причитая: - Меня выгонят прочь из Асгарда. И куда тогда податься? Не домой же тащиться. В Нифльхейме жутко холодно и ужасно скучно. Ничего не происходит и ничего не меняется. Сплошные битвы и лёд. Было б из-за чего сражаться - из-за ледяных равнин и никому не нужных ледяных гор! Все Девять Миров будут смеяться и говорить: асы променяли деву на груду кирпичей! У нас есть рваная шкура и пара истоптанных сапог, может, сменяете их на Фригг? Ну, пускай не на Фригг, она уже старая и не так прекрасна обликом, но тогда хотя бы на Идунн? Асиньи мне жизни не дадут, а их мужья и дружки все рёбра пересчитают. Добраться бы до того колдуна, что ворожил над твоими цепями! Я б взял его за горло и эдак ласково спросил: чем он, поганец, заклинал холодное железо, что теперь его никакие чары не берут? - Моим именем, - буркнул Свади. - Моим истинным именем. Не спрашивай, я его всё равно не помню. Забыл. Раньше помнил, а потом забыл. Оно сгорело, это имя. Остался только Свади. Локи захотелось взять что-нибудь тяжёлое и от души врезать себе по макушке. Знание истинных имен, основа чародейского искусства. Забыть о том, что является началом начал, и тщиться после этого назвать себя колдуном. И Фрейя тоже хороша, курица! Отчего не напомнила? Локи вздохнул. Закрыл глаза. Сосредоточился. Вспомнил, каким предстало перед ним истинное обличье трэля Свади. Где-то среди танцующих пламенных языков таилось оно, имя сущности огненного духа. Нужна лишь толика зоркости, чтобы разглядеть его, и малая капля искренности, чтобы выговорить простые слова: - На свободу отпускаю тебя, огонь Свадильфари... Цепь лопнула. Дымное рокочущее пламя взметнулось до самого неба, оплавив белые камни стены и навсегда оставив на них своё клеймо. Пламя хохотало, и Асгард вздрогнул в ужасе от этого смеха. Локи отстранённо подумал, что надо было бы сперва вывести Свади за пределы города. Потому как сейчас обретший свободу дух способен на радостях запалить город и сплясать на пепелище. Пламя грохотало и ликовало, щедро осыпая Локи дождём полыхающих искр. Он протянул руку, набрав горсть живых огней и подивившись тому, что искры не обжигают ладонь. И одежда его не горела, хотя должна была, ведь он стоял в самом сердце полыхающего вулкана. Зато вспыхнули волосы - прежде белёсые, они стали как объятые пламенем, жарким и рыжим. Стройка занялась радостно и охотно. Сквозь мятущееся оранжевое зарево Локи видел бегущих великанов и ржущих в великом страхе коней, видел объятое огнём море и вскидывающего огненный меч Одина, корчащиеся в пламени ветви Иггдрасиля... и ещё видел себя, дотла выжженного ненавистью и уставшего ненавидеть. - Что это со мной? - удивлённо спросил Локи. Из пламени сложилось огромное лицо, склонилось к нему и позвало: - Идём со мной. - Пошли, - охотно согласился Локи. Никогда прежде с ним не разговаривал огонь, и это было необычно. Странно. Как будто пламя горело у него под кожей. Как будто пламенное море было вокруг него, и внутри него, и сам он превратился в язык огня, жгучий и сияющий. Которому всё едино, согревать или сжигать дотла...