— Наверно. Сюзерен, вероятно, найдет мне другого партнера. Постараюсь тянуть как можно дольше.
Фибен прикусил губу.
— Мы принесем тебе известие от людей, обещаю.
Ее взгляд сказал Фибену, что она почти не надеется на это. Но она улыбнулась.
— Постарайся, Фибен. — Она протянула руку и легко коснулась его лица.
— Знаешь, — прошептала она, — я по тебе буду скучать.
Мгновение миновало. Она отняла руку, и выражение ее лица снова стало серьезным.
— Теперь собери то, что тебе может пригодиться, а я буду говорить: нужно кое-что передать генералу. Запомнишь, Фибен?
— Да, конечно. — Но на секунду Фибен задумался, увидит ли он еще когда-нибудь нежность в ее глазах. Вновь погрузившись в заботы, она ходила за ним, пока он собирался. И когда несколько минут спустя в дверь постучали, она еще говорила.
Глава 64
ГАЙЛЕТ
Когда они ушли, Гайлет села на матрац, закрылась одеялом, обхватила колени руками и принялась медленно раскачиваться в такт своему одиночеству.
Одинока, но не одна, хотя гораздо лучше было бы действительно остаться одной. Гайлет чувствовала присутствие другого шена, одетого в платье Фибена. От него исходил слабый запах наркотика, одурманившего его.
Охранник еще долго не проснется, но тревогу, очевидно, поднимут раньше.
Нет, она не одна, но никогда Гайлет Джонс не чувствовала себя такой отрезанной от всех, изолированной.
«Бедный Фибен, — думала она. — Может, Сильвия права насчет него. Он, несомненно, один из лучших шенов, каких я встречала... — Она покачала головой. — И все же ему оказалась доступна только часть плана заговора. И я не могла сказать ему остальное, не открыв то, что знаю, невидимым слушателям».
Она не знала, искренне ли действует Сильвия. Гайлет всегда не очень хорошо разбиралась в других. «Но готова поклясться всеми гаметами и зиготами, Сильвии никогда не удалось бы провести сторожей губру».
Гайлет усмехнулась самой этой мысли — будто маленькая шимми может так провести мониторы ити, что они не заметят сразу отсутствия пленника. «Нет, все прошло слишком гладко для экспромта».
Кем это организовано? И с какой целью? А важно ли это?
«У нас не осталось ни единого шанса, Фибену пришлось принять предложение».
Гайлет подумала, увидит ли его снова. Если это еще один тест на разумность, организованный сюзереном Праведности, к утру Фибен может вернуться... он получит еще одну «соответствующую реакцию»... соответствующую особо продвинутому неошимпанзе, представителю своей расы уровня клиента.
Она вздрогнула. До сегодняшнего вечера она не задумывалась над последствиями, но Сильвия помогла все расставить по своим местам. Даже если им доведется встретиться, они с Фибеном никогда не станут прежними. И если раньше их разделяла ее белая карта, то теперь разверзлась настоящая пропасть.
Но Гайлет подозревала, что это все-таки не тест сюзерена Праведности. И, если это не так, значит, какая-то фракция губру отвечает за ночное приключение. Может, один из других сюзеренов или...
Гайлет покачала головой. Она слишком мало знает, чтобы строить догадки. Или она слишком слепа и глупа, чтобы увидеть картину в целом. Вокруг них разворачивается игра, и актерам кажется, что другого выхода нет. Фибен должен был уйти, независима от того, что ему предложили: спасение или ловушку. Она должна остаться и справляться с возникающими трудностями, которых не понимает. Такова ее судьба.
Гайлет это ощущение сопровождает всю жизнь, словно кто-то ведет ее, а сама она не распоряжается своей судьбой. Фибен же только начинает привыкать к такому.
Некоторые древние религии Земли подчиняли все предопределению — вере в то, что все события определены заранее, с момента сотворения мира, а так называемая свободная воля не более чем иллюзия.
Вскоре после Контакта земные философы спросили у галактов, что они думают по этому поводу. Обычно мудрецы галактов отвечали покровительственно: «Такие вопросы можно формулировать только на нелогичном языке волчат. — На самом деле парадоксов не существует».
И никаких загадок для разрешения... по крайней мере такими разумными, как земляне.
Галактам не составляло труда понять идею предопределения. Большинство из них считало, что клан волчат ждет короткая и печальная судьба.
Гайлет неожиданно вспомнила свое пребывание на Земле. Она встретилась там с пожилым поэтом-неодельфином. Он рассказывал ей, как плавал в сонном течении больших китов, часами слушая их печальные песни о древних китовых богах. Она была польщена и очарована, когда престарелый фин посвятил ей стихотворение.
Гайлет понимала, что эта хайку гораздо выразительнее на тринари, гибридном языке, который неодельфины использовали для поэзии. Она, конечно, не знает тринари, но даже на англике до нее доходила аллегория.
Думая об этом, Гайлет поняла, что улыбается.
«Поистине, ударь рылом!»
Спящий рядом с ней негромко храпел. Гайлет поискала языком и представила себе, что вслушивается в ритм барабанов.
Несколько часов спустя она по-прежнему сидела в задумчивости, когда распахнулась дверь и из коридора пробился свет. Вошли несколько четвероногих птицеподобных. Кваку. Возглавляла эту процессию слуга сюзерена Праведности. В оперении пастельных тонов она встала, но ее поклон остался без ответа.
Кваку посмотрел на нее, потом указал на неподвижную фигуру под одеялом.
— Твой товарищ не встает, это неэтично.
Очевидно, когда хозяина рядом нет, слуга не забывает про свою обязанность быть вежливым. Гайлет посмотрела на потолок.
— Наверно, не расположен.
— Ему нужна медицинская помощь?
— Я думаю, он скоро придет в себя.
Кваку раздраженно пошевелил трехпалыми лапами.
— Скажу откровенно: мы хотим осмотреть его, удостовериться в личности.
Гайлет подняла брови, хотя и знала, что жест этот останется непонятым.
— А кто, по-твоему, это может быть? Дедушка Бонза? Следите ли вы, кваку, за своими пленниками?
Возбуждение птицеподобного усилилось.
— Эти помещения заключенных находятся под ответственностью вспомогательных сил неошимпанзе. И если что-то не так, виновата их некомпетентность животных, их недостойная разумных небрежность.
Гайлет рассмеялась.
— Вздор!
Кваку прервал свой раздраженный танец и прислушался к портативному передатчику. Потом снова посмотрел на Гайлет. Она покачала головой.
— Ты не можешь винить в этом нас, кваку. Мы с тобой оба знаем, что проби здесь, на страже, — только видимость. И если что-то случилось, причина в твоем собственном лагере.
Слуга раскрыл клюв. Мелькнул язык. Гайлет знала, что это жест откровенной ненависти. Чужак сделал знак, и два шарообразных робота с гудением выдвинулись вперед. Мягко, но решительно они с помощью гравитики подняли спящего неошимпа, даже не сняв одеяла, и унесли к двери. Поскольку кваку не потрудился заглянуть под одеяло, он, очевидно, уже знал, кого найдет.
— Начнем расследование, — пообещал он и повернулся. Гайлет знала, что через несколько минут кваку прочтут «прощальное послание» Фибена, оставленное в шерсти храпящего стражника. И попыталась помочь Фибену, еще немного задержать преследователей.
— Отлично, — сказала она. — Тем временем исполните мою просьбу... Нет, требование.
Слуга уже приблизился к двери во главе процессии кваку. Однако, услышав слова Гайлет, он остановился, вызвав небольшой затор. С гневным щебетом кваку сталкивались друг с другом и поворачивали клювы к Гайлет.
Предводитель с розовым гребнем тоже обернулся.
— Ты не имеешь права предъявлять требования.
— Я делаю это во имя галактических традиций, — настаивала Гайлет. — Не заставляй меня адресоваться непосредственно к его превосходительству сюзерену Праведности.
Наступила долгая пауза, во время которой кваку как будто взвешивал риск, связанный с этим предположением. Наконец он спросил: