Три. Наверху что-то жутко заскрипело. Жо разжал руки…
Вознесло еще выше. Вода во весь мир. Черно-голубая, словно глаза обеих девчонок слились в один взгляд…
— Плюхнулся, — сказала Рата.
— Внесомненности, — подтвердила Лот-Та, отползая от края кровли и волоча за собой пойманный канат.
— Ты видела? Стреляли.
— Пустяшность. Веревку отстрелить вероятность мала.
Девушки посмотрели на шпиль. От последнего рывка ржавый штырь согнулся. Лот-Та шагнула ближе, потрогала пальцем в перчатке надлом металла.
— Плоховато.
— Да уж, полная внесомненность, — согласилась Рата. — Зато деревяшки выдержали.
— Угм, — Лот-Та расстегнула свой ремень.
— Постой, моим лучше будет. У тебя одна память осталась.
Ремнем и полосами кожи от разрезанной сумы примотали к хилому стержню шпиля обломок крепкой деревяшки. Дым ел глаза.
— Одну выдержит, — кашляя, сказала Лот-Та. — Такую, что легче.
— Хлебальник заткни, чучело позорное, или я прямо сейчас вниз без веревки скакну. Вместе попробуем. Мы вдвоем не тяжелей Дурня.
— Штырю и нашего лорда с излишком поимелось. Но твоя правдивость. Вместе, так вместе. Облегчаемся.
Кашляя и ругаясь, разулись. Рата сунула за пазуху флакон со «Слезами Темной Сестры». Заточку перевесила на свой ремень Лот-Та. От молотка, естественно, отказаться было никак невозможно. Шелковые рубашки тоже решили не снимать — весу в них, что во вздохе.
— Маски жалковато, — прохрипела Лот-Та. — Чистейшая работа.
— Пропади они пропадом. Я некромантией больше заниматься не хочу.
— Мечтательность — есть замечтательность. Поскрябались, духу дышать уже нету.
Подползли к краю. Лот-Та начала примериваться к веревке.
— Ты меня удержишь? — с легкой дрожью спросила Рата.
— Сама вцепись. За шею. Как тогда. И мертвяки не отдерут.
— Я с радостью. Я тогда счастливая была, — Рата чмокнула подругу в закопченную щеку и снова закашлялась.
— Повториться возможно, — Лот-Та улыбнулась. — Если долетаем.
— Если не долетим, тоже. Все куда-то уходят. И мы уйдем.
— С таким умудренным Дитем, хоть куда. Но про Жо мы недооспорили.
— Это верно. Тогда допрыгнуть нужно.
Лот-Та скрутила крышечку с рукоятки «палицы». Вывалился такой знакомый Рате фарфоровый шарик.
— Многих убьет?
— Сообразно технического состояния. Старое оружие. Не взорвется, так хоть присмотрятся, любопытствуя.
— Дай дерну.
Колотушка улетела вниз. Сестры затаили дыхание, прислушивались. Внизу хлопнуло. По стене часто застучало, из-под босой ноги Раты с визгом отлетел кусок камня.
— Ого!
— Поезжаем!
Первый рывок веревка выдержала. Рата висела, руками и ногами обхватив сестрицу. Вокруг колыхался дым. Дышать было нечем. Внизу, сквозь треск пламени, доносились вопли боли. Колотушка Чучела оказалась действенной штукой.
Раз… Два.… Вокруг свистели дым и искры. Земли Рата не видела, но ощущение высоты и полета пьянило, — словно с вершины Клыка летели.
Три… Лот-Та уже была готова отпустить веревку, когда та сама поддалась. Девушки неловко взмыли в воздух, за ними извивался длинный веревочный хвост. Рата почувствовала, что ее переворачивает, как лягушонка, отрывает от сестрицы. Сверкнул ослепительно серый, без копоти и дыма, небосвод. Рата все летела и летела, потеряв верх и низ.
Вода оказалась твердой, как камень. Удар напрочь вышиб воздух из легких. Оглушенная некромантка в вихре пузырьков ушла в глубину. Вяло попыталась замахать руками и ногами — конечности едва шевельнулись. Вокруг наростала темнота воды. Глубоко, очень глубоко.
Кажется, Рата все-таки вынырнула. Раз, и еще раз. Вокруг что-то всплескивалось — может, «болты», а может, головни, что летели с пылающей башни. Видеть девушка ничего не видела. Сил хватало только глотнуть воздуха. Тело упорно отказывалось слушаться. Опускаясь в темноту канала в очередной раз, Рата почувствовала, что бороться бесполезно. Значит, все-таки тонуть. Не самый лучший конец, но ничего. Страха не было. Когда сто раз переживешь чувства других утопленников, самой как-то недостойно волноваться. Тем более, совсем даже не больно, — тело онемело, в глазах медленно меркнет свет.