— Я понимаю.
— Ничего ты не понимаешь! По глазам видно. Дитя еще, хоть и в «Померанце» знакомство завела. Мы в заложниках двенадцать дней просидели. А что у нас семь дней назад было?
— Что?
— Полнолуние, соплюшка ты бродячая. Думаешь, нас на «допросы» в те дни таскать перестали? И не только о серебре спрятанном нас спрашивали. По правде говоря, о серебре они как-то и позабыли. Скоты ненасытные, чтоб им…
— В тяжести ты, да? — пролепетала Рата.
Син замысловато выругалась. Оказывается, тоже много словечек хозяйка знает.
— Да по самые уши в этой самой тяжести. Обе. Мачеху нашу тоже вниманием не обделили. И что мы детям, когда вырастут, скажем? Что у них папаш штук десять, не меньше?
— Так то еще когда объяснять придется, — прошептала Рата. — Что-нибудь придумается.
— Придумается?! А чем я весь выводок кормить буду? Мы ведь, считай, в одни дни рожать вздумаем. Тут и похлебку некому сварить будет. На Бома, что ли, надеяться?
— Мы к тому времени обязательно здесь будем, — решительно заверила Рата. — Да разве вы без присмотра останетесь? Уж по этому поводу волноваться нечего.
— У, какая резвая. Тебе-то понять трудно. Разве я о таком первенце мечтала?
— Понять я вполне могу.
Син посмотрела из-под растрепанной челки:
— Никак, тоже сподобилась?
— Так я вдова. Что особенно переживать? И потом, повезло — до полнолуния времени оставалось навалом.
— Все равно мерзко, верно?
— И не говори. Только я это… — Рата чиркнула пальцем по горлу, — расплатилась сполна.
— Вот это правильно, — Син вздохнула. — Я бы тоже…. Да где их сейчас найдешь, орков проклятых? Должно быть, частью уже и побили их мертвяки. Ладно, переживу как-нибудь. Только как мне с этим дураком быть? Как сказать?
В дверь поскреблись.
— Вот демонова жизнь, и поговорить спокойно не дают, — проворчала Син. — Кто там еще?
Просунулась светлая голова Лот-Ты:
— Извинения выношу. Я одну фразу говаривать хотела. Можно?
— Ну, говаривай, — мрачно согласилась хозяйка.
Лот-Та вошла и осторожно притворила дверь.
— Я про бремя уразумела.
— Подслушивала, что ли? — без особого удивления спросила Син. — Между прочим, неприлично.
— Я не «под». Просто услыхивала. Я когда Рататоск с кем-то молвит, хорошо услыхиваю.
— Так вы, что, обе теперь ведьмы? — с подозрением осведомилась Син. — Я думала, только Рате подфартило с мертвяками знаться.
— Так ты знаешь? — жалобно спросила Рата.
— Так наболтал уже, чудо перепончатое. Только я никому не говорить обещала. Не волнуйтесь.
— Мы без волнования, — заверила Лот-Та.
Рата машинально уступила сестрице половину табурета. Лот-Та присела рядом, обняла, теплая и надежная. Рата вдруг сообразила, что со стороны это, должно быть, выглядит очень странно. Понимание, почти не требующее слов, возникло уже давно и стало привычным. Пожалуй, и сама Рата могла бы почти дословно пересказать, о чем и с кем сестрица говорит в соседней комнате. А может быть, и не только в соседней. Чудно.
— Ныр вполне знающий, — без предисловий выложила Лот-Та.
— Откуда?! — Син с совсем девчоночьим волнением вцепилась в подол юбки.
Лот-Та пожала плечами:
— Догадался. Перепоночный — он умнющий.
— Да нет, быть не может. Мы с ним вот только-только разговаривали, он и бровью не повел. Нет, узнал бы, давно на ваш проклятый «Квадро» смылся, — прошептала Син.
— Он меня о тяжелости расспрашивал только что. Вероятность есть — желал, чтобы я тебе намек показала. Вам разговаривать прямолинейно потребность есть. Позвать?
— Сейчас?! — Син в ужасе закрыла ладонями лицо.
— Зачем еще тянуть? — сочувственно сказала Рата. — Поговорите. Боги видят, Ныр хороший парень. Что не решите, все на пользу будет.
Ныр действительно слонялся по двору, собирал в потемках разбросанные головешки. Рата сказала, что его хочет видеть хозяйка, и фуа молча отправился в дом. Похоже, разговора он страшился не меньше, чем Син.
Девушки сели под покосившийся навес. В садике уже стрекотали первые цикады. Весна входила в Глор.
— Не пойму, зачем он тебя расспрашивать начал? — сказала Рата, осторожно ощупывая ноющий бок. — Насчет тяжести и детишек ты еще поменьше Жо знаешь. У вас на Клыке с семейной наукой совсем паршиво было.