— Нет, в магову конуру я не сунусь. Если в капитанову пойти, Морк обозлится. Ладно, мы не благородные. Давай по-привычному.
Он легко взвалил девчонку на плечо. Рата безвольно висела, моргала на пиратскую задницу. В нос лезла липкая вонь застарелого пота. Лучше было под дождем остаться. Этот гад, должно быть, с Желтого берега не мылся.
«Сблевать мне никак нельзя», — решила Рата. «Он зубы мигом выбьет и нос сломает. Тогда уж совсем…»
Оказалось, все давешнее забыла: и как больно и неудобно под тяжелым телом бывает, и ощущение унизительное, и дикость мужскую.
Тряс, мучил, хрипел да ругался от удовольствия. Рата, как ни старалась ноги шире раздвинуть, все равно хотелось завыть страшно, заплакать, да в подбородок пегий зубами вцепиться. От сопротивления хватило ума удержаться. Слезы тоже почти сдержала. Взвизги и стоны… ну, гаду без них удовольствия вдвое меньше. Знаешь ведь, островитянка, как себя вести, да только все равно сдохнуть нестерпимо хочется.
Наконец, гад отхрипел, сел, отдуваясь:
— У-у, приблуда. Значит, не девица? И куда от вас, шлюх, деваться? Это надо же, взглянуть не на что, а туда же. Это что же в Глоре делается?
— Хозяин спортил. Не виновата я, — пролепетала Рата, сглатывая слезы. Жутко болели связанные и оттянутые за голову руки. А уж там, пониже… словно киркой долбили.
— Ничего, — пират снисходительно похлопал по девичьей коленке, — хоть и костей многовато торчит, а ничего. Пойду-ка я еще глотну, может, и еще одолженье тебе сделаю. А может, Огр сподобится.
Он вышел прямо в дождевую завесу. Ливень непрерывно лупил по крыше, капли часто падали с протекающего потолка. Рата лежала на старой парусине, по углам громоздились бесконечные бухты канатов, с полок ослиными хвостами свисали обрезки линей. Покачивалась масляная лампа. Девочка со стоном шевельнулась, пытаясь сесть. Поправлять обрывки кофточки бессмысленно, да и опускать задранную юбку незачем. Прелести у незадачливой приказчицы более чем скромные, уж пусть сразу воздействуют. Побыстрее пытка закончится.
Кряхтя, Рата села. Попробовала размять стянутые кисти. Плохо. Совсем отвлечься не смогла, прочувствовала все до мелочи. С мужем-женихом, бывало, стараешься думать о чем-то приятном, и вроде самой тепло становится. Старшие жены советовали — стань мягче, растекись под ним, пусть тебя всю получит. Ох, попробуй здесь растекись. Так бы и прокусила глотку. Зассанец проклятый. Что Леди на такой мерзостный случай посоветовала бы? Наверное, ничего. Откуда Леди знать, что человека могут так растягивать? Леди жить учила, да за жизнь до последнего бороться. Только как бороться, если у тебя силы вчетверо меньше?
А вот башмак слетевший нужно надеть. Рата принялась дотягиваться босой ногой. Обувь важна, тем более, что за голенищем второго башмачка припрятан кинжальчик. Толку от игрушки никакого, да жалко ее терять. Рата впихнула в башмачок ступню, тесемки затянуть не получится. Вспомнилось, как уговаривала Син именно эту пару купить, — высокие башмачки, не очень-то дешевые. Вроде как сапоги, что Леди предпочитала носить. Рата задавила в себе всхлипы.
Дверь распахнулась, валился Сак-Сак с бочонком, отряхнулся, как зверь — во все стороны полетели капли.
— Вот стурворьмья задница, льет, как на Желтом берегу. Там, бывало, как хлынет, едва из трюма вычерпывать да откачивать успевали, — пират добродушно ухмыльнулся и откупорил бочонок. — Что заскучала? Продолжить не терпится? Хочешь глотнуть, беззубая?
Свое «пошел в жопу» Рата проглотила. Просто отрицательно помотала головой. Вообще-то, не такая уж беззубая, — проклятая смола частично отклеилась и теперь болталась за щекой. Чуть не подавилась, когда сверху елозил. Козел вонючий.
Сак-Сак настаивать не стал, хлебнул прямо из бочонка, облился, рыгнул, распространяя можжевеловый запах.
— Огр, духарик, дрыхнет. Прямо на палубе растянулся, тартыга. В мозг ему дало с отвычки, — пират ухватил девушку за ногу, пододвинул ближе. — А ты здесь гладенькая. Что ж тебя хозяин не кормил-то? Глядишь и продали бы тебя в Конгере. Хотя там баб избыток будет, задарма пойдут.
— Я свободная, — пробормотала Рата. — Меня продавать не по закону.
Сак-Сак засмеялся:
— Забудь. Новые времена. Король Эшенба пришел. У него, или бойцы верные, или предатели и рабы бессловесные. Он «желтков» сотнями на дно опускал, и северян жалеть не станет. Скоро за «корону» десять жизней купить можно будет. Хватит, поблагоденствовали вы, пока Флот на юге гнил.