Рата благоразумно промолчала. Насчет сумасшедшего короля трудно сказать, а насчет гнили — это уж несомненно. Вон, у самого Сак-Сака язва на лице лопнула, сочится розовым, к пегой щетине капли липнут. Что у них у всех за болячка такая? Еще заразишься. Дурень когда-то подробно про вирсы и мик-робов рассказывал.
Сак-Сак трогал за колено, потом заскорузлые пальцы двинулись повыше:
— Слышь, а хозяин-то тебя еще чему учил? Сдается мне, не только пищать да ноги раздвигать ты умеешь.
Рата на миг прикрыла глаза и прошептала:
— Как пожелаете. Я постараться могу.
— Так чего сидишь? Показывай, чему теперь в Глоре честных девиц учат.
— Может штаны снимете и мне руки развяжите? Вам удобнее будет.
— Вот блоха, сразу видно из торговой гильдии. Уже торговаться начала. А ну иди сюда, пока вместо своего «клыка» шеун тебе не вставил.
Рата старалась. Сак-Сак кряхтел, развалившись на парусине. Сверху капали дождевые капли, мешались со слезами на щеках девушки. Сак-Саку нравилось, больно хватал за волосы, потом пожелал на колени поставить. Рата терпела, глотала стоны, в меру поскуливала. Шевелила кистями, растягивая веревки. Это помогало: отвлеченное занятие — вот, что нужно, когда тебя пытают. Сак-Сак снова пожелал по благородному. Девушка угождала. Мешали штаны пиратские и пояс с оружием, особенно рукоять кинжала — медный шарик навершия все норовил в глаз ткнуться. Сак-Сак от удовольствия ногами елозил — каблуки дырявых сапог ерзали по парусине. Рата терпела. Терпела, и когда язык болел, и когда пегий кабан снова на спину опрокинул. Главное, не думать и кистями двигать, веревку тянуть. Все легче, все чуть-чуть легче. Сак-Сак снова повернул, девушка окунулась лицом в вонючее. Пират прикладывался к бочонку, на затылок Раты капало, пахло хвойным лесом. Чуть легче…
Наконец, Сак-Сак с всхрипами ловя воздух, повалился на парусину:
— Вот, аванк меня утащи, славно! Была б ты чуть послаще на рожу — тебе в бордель прямая дорога.
Рата молчала. Рот полон, — выплюнешь, точно по несладкой роже отгребешь. А глотать, — вытошнит. Тем более, еще смола во рту.
Сак-Сак заворочался:
— Пойду отолью, да Огра растолкаю. Пусть побалуется, пока время есть. Совсем от баб, нуддов огрызок, отвык. Ты ему угоди. Он не то, что я, рассусоливать не будет — враз последних зубов лишишься.
Пират, пошатываясь, вывалился в ливень. Рата тряхнула головой, отбрасывая с лица прилипшие пряди. Нет. Еще одного не выдержать. Хватит. Пошли они в жопу. Кончилась жизнь, значит, кончилась.
Выхаркнула на парусину отвратительную жижу с комочками смолы. Судорожно задергала руками, — веревка с запястий снялась легко — видно, давно ослабла-растянулась. Не заметила приказчица — шибко занята была. Вздрагивающие пальцы сунулись за голенище — треугольная рукоять привычно легла в ладошку. Рата с трудом поднялась на ноги — ничего, стоять можно. Не так уж больно, вот только пустым выдолбленными дуплом себя чувствуешь.
Ливень стоял стеной. Рата с трудом разглядела Сак-Сака, — устроился у борта, мочился, покряхтывая.
Шум дождя заглушал шаги. Пират услышал, когда Рата была уже за спиной. Оглянулся, но девушка уже обхватила его одной рукой за шею, другой ударила. Нужно целить в печень, — Рата теоретически знала, жаль, Дурень в свое время отказался показать на человеке. Куда-то попала. Сак-Сак охнул. Рата тоже охнула, — рука соскользнула с неудобной рукояти, пальцы обожгло болью. Пират выругался, — видимо, не туда попала, — не смертельно. Мужчина попытался стряхнуть девчонку, но Рата, хоть резать людей не умела, но в цепкости мало кому уступала. Ударила еще раз — вновь неудачно, лезвие скользнуло по твердому, должно быть, по ремню, кинжальчик, скользкий от смешавшейся крови пирата и самой девушки, вырвался из рук. Зато Сак-Сак взвыл — свободной рукой девчонка впилась ему в лицо, норовя выдрать глаза. Мужчина крутанулся, Рата оказалась прижатой спиной к борту — казалось, позвоночник сейчас переломится. Девочка, прикусив губу, чтобы не заорать, крепче впилась пальцами — под ногтем большого пальца удачно оказалось мягкое веко. Сак-Сак зарычал, ухватил за руку, отдирая от своего лица. Рата вцепилась в мужчину, лишь бы не стряхнул…
Как под руку попался кинжал, висящий у пирата на поясе, как умудрилась вырвать из ножен, Рата и сама не могла бы сказать. Видно, боги помогли. Помнилось, с каким хрустом входил обоюдоострый, отточенный, как бритва, клинок. Сак-Сак вздрогнул и сразу обмяк. Ага — вот, значит, как, когда правильно попадешь. Не обращая внимания на острую боль в порезанной руке, Рата глубже вдавила рукоять, увенчанную знакомым шариком. Отскочила. Сак-Сак неловко дернул головой и повис на фальшборте.