После секундного раздумья Дженнан протянул руку и ласково похлопал по панели, за которой находилась ее капсула.
— Если нас когда-нибудь снимут с этих нудных рейсов, мы сразу рванем к нашей туманности — договорились?
Как это часто случалось в спасательной службе, не прошло и часа, как они получили приказ изменить курс — правда, не в сторону туманности, а к недавно колонизированной системе с двумя обитаемыми планетами, одна из которых была тропической, а вторая ледниковой. Ее солнце, носившее имя Равель, стало проявлять опасную неустойчивость: его спектр можно было сравнить с излучением стремительно взрывающейся бомбы, причем линии поглощения быстро смещались в сторону фиолетового. Все возрастающее выделение тепла уже привело к эвакуации ближайшей планеты, Дафниса. И диаграмма спектрального излучения давала все основания предполагать, что солнце в скором времени спалит и вторую планету, Хлою. Всем кораблям, оказавшимся поблизости от района бедствия, предписывалось поступить в распоряжение спасательного штаба на Хлое и оказать помощь в срочной эвакуации оставшихся на планете колонистов.
ДХ поспешил заявить о себе и получил приказ отправиться в отдаленный район Хлои — нужно было подобрать затерянных в глуши поселенцев, которые, судя по всему, не понимали всей серьезности создавшегося положения. Температура на Хлое уже поднялась выше точки замерзания — впервые за всю историю планеты. Но, на беду, многие колонисты принадлежали к секте религиозных фанатиков, которые поселились на суровой Хлое, дабы подготовить себя к жизни, исполненной набожного созерцания. И столь резкую оттепель на планете они приписывали совсем иному источнику, нежели взбесившееся солнце.
Дженнан затратил столько времени, убеждая упрямцев, что они с Хельвой отчаянно отстали от графика, а еще нужно было забрать людей из последнего, четвертого поселения.
Хельва перенеслась через высокую гряду зазубренных вершин, которые окружали уединенную долину, защищая ее как от бушевавших еще недавно снежных бурь, так и от нынешнего вторжения тепла. Когда они совершили посадку, ослепительное солнце, окруженное пылающей короной, еще только начинало заливать своими лучами глубокую долину.
— Пусть хватают зубные щетки и прыгают на борт, — сказала Хельва. — Штаб настоятельно советует поторопиться.
— Гляди-ка, одни женщины, — удивился Дженнан, выходя навстречу поселенцам. — Или мужчины на Хлое тоже носят меховые юбки?
— Постарайся их очаровать, но по возможности будь краток. И переключись на двустороннюю персональную связь.
Дженнан продолжал расточать улыбки, но все его объяснения относительно цели неожиданного визита были встречены с глухим недоверием и даже вызвали сомнения: а тот ли он, за кого себя выдает. Он застонал про себя — матушка снова стала излагать свою теорию наступившего потепления.
— Досточтимая мать, ваши молитвы дали слишком бурный эффект — солнце вот-вот взорвется. Я прибыл, чтобы отвезти вас в космопорт Розари...
— В этот содом? — В ответ на столь кощунственное предложение достойная матрона наградила молодого человека возмущенным взглядом и содрогнулась от омерзения. — Благодарим вас за предупреждение, но у нас нет никакого желания сменить нашу обитель на суетный мир. А теперь нам пора вернуться к утреннему созерцанию, которое было прервано...
— Оно будет прервано навсегда, если вы изжаритесь живьем. Нужно немедленно отправляться, — твердо заявил Дженнан.
— Госпожа, — вмешалась Хельва, рассчитывая, что в этот ре-
шающий миг женский голос может оказаться весомее мужского обаяния Дженнана.
— Кто говорит? — вздрогнула монахиня, напуганная бестелесным голосом.
— Я Хельва, корабль. Вы и ваши сестры по вере могут смело прийти под мою защиту, не опасаясь оскверняющего соседства с мужчиной. Я обязуюсь вас охранять и доставить в специально подготовленное для вас место целыми и невредимыми.
Матушка осторожно заглянула в открытый люк корабля.
— Поскольку только в Центральных Мирах разрешено применение подобных кораблей, я, молодой человек, прихожу к выводу, что вы нас не обманываете. И все же нам и здесь ничто не угрожает.
— Сейчас температура в Розари уже 99 градусов, — заметила Хельва, — и, как только прямые лучи солнца проникнут в вашу долину, здесь она тоже поднимется до 99, а к концу дня обещает достичь 180. Я вижу, что ваши дома построены из дерева и проконопачены мхом. Мох сухой, как трут. К полудню он воспламенится.
Солнце стало просачиваться в долину, и его обжигающие лучи упали на кучку женщин, пугливо жмущихся вокруг матушки. Вот уже кое-кто расстегнул ворот мехового одеяния.
—Дженнан, — предупредила Хельва по внутренней связи, — время на исходе.
— Пойми, Хельва, я не могу их оставить. Взгляни, некоторые из них совсем девочки.
— И к тому же прехорошенькие. Неудивительно, что матушка тебе не доверяет.
— Хельва!..
— На все воля Божья, — изрекла матушка, поворачиваясь к спасателю спиной.
— Даже на то, чтобы сгореть живьем? — крикнул ей вслед Дженнан, но она, не оборачиваясь, двинулась сквозь строй своей ропщущей паствы.
— Они желают стать мученицами? Это их право, Дженнан, — бесстрастным голосом произнесла Хельва. — А нам пора — у нас другого выбора нет.
— Подумай, Хельва, разве я могу их бросить?
— Ты хочешь повторения Персиды? — язвительно осведомилась Хельва, видя, как он бросился вперед, стараясь поймать одну из женщин. — Не можешь же ты затаскивать их на борт по одной, к тому же нам некогда играть в догонялки. Возвращайся, Дженнан, или я подам на тебя рапорт.
— Но они погибнут, — удрученно бормотал Дженнан, неохотно направляясь в сторону корабля.
— Мы не имеем права рисковать собой, — в душе сочувствуя ему, ответила Хельва. — У нас и так времени в обрез — только-только успеваем на встречу. К тому же лаборатория сообщает о критическом ускорении спектральной эволюции.
Дженнан уже вошел в воздушный шлюз, когда одна из женщин помоложе с криком бросилась вперед, пытаясь протиснуться в закрывающийся люк. Остальные, последовав ее примеру, в панике полезли сквозь узкое отверстие. Несмотря на то что корабль был набит битком, внутри всем места не хватило. Дженнан раздал скафандры трем женщинам, которым пришлось вместе с ним остаться в воздушном шлюзе. Он тратил драгоценное время, объясняя матушке, что ей совершенно необходимо облачиться в скафандр, потому что в воздушном шлюзе нет автономных кислородных и охлаждающих систем.
— Мы рискуем здесь застрять, — мрачно оказала Дженнану Хельва по внутренней связи. — На этой, с позволения сказать, посадке мы потеряли восемнадцать минут. Я слишком перегружена, чтобы развить максимальную скорость, а она нам необходима, если мы хотим обогнать тепловую волну.
— Ты можешь подняться? Мы уже надели скафандры.
— Подняться-то могу, — ответила она, отрываясь от земли. — А вот разогнаться — не уверена.
Дженнан, прижимавший к себе перепуганных женщин, ощущал неуверенность и даже неуклюжесть, с которой Хельва одолевала подъем. Она безжалостно удерживала полную тягу как можно дольше, невзирая на то что сбившиеся в рубке женщины жестоко страдали от чудовищного ускорения, а двое получили смертельные увечья. Приходилось идти на жертвы, чтобы спасти остальных. Но по-настоящему заботил Хельву лишь один человек — Дженнан, и мысль о его судьбе наполняла ее душу леденящим ужасом. Воздушный шлюз, не имевший ни подачи воздуха, ни системы охлаждения, защищенный всего одним слоем обшивки вместо трех, отнюдь не представлял собой безопасное убежище для троих заключенных в нем людей. Да, у них были скафандры, но всего лишь стандартные модели, не рассчитанные на защиту от избыточного тепла, которое вот-вот обрушится на корабль.
Хельва мчалась на предельной скорости, но колоссальная тепловая волна от взорвавшегося солнца настигла их на полпути к спасительному холоду космоса.
Она оставалась глуха к крикам, стонам, мольбам и заклинаниям, звучавшим в ее рубке, и прислушивалась к хриплому, измученному дыханию Дженнана, к перебоям в системе очистки его скафандра, к усталому чавканью перегруженной системы охлаждения. Она беспомощно слушала истерические вопли его спутниц, извивающихся в адской жаре. Напрасно Дженнан старался их успокоить, старался уговорить их потерпеть — еще чуть-чуть, и их ждут безопасность и прохлада. Обезумев от страха и муки, они набросились на него в тесном пространстве шлюза. Чья-то рука, занесенная для удара, зацепила шланг, ведущий к его системе жизнеобеспечения, и тут случилось непоправимое. От жары и сильного рывка герметичность соединения нарушилась.