Ульв, на плече и щеке которого зияли свежие раны, оглядел свое племя победителей. Еще более поредевших, израненных и еще не вполне верящих, что война выиграна, и что светлое солнце вернулось на небо. Но уже готовых торжествовать победу.
- Идемте. Пора принести быка в жертву богам, - коротко произнес Ульв своим викингам.
Всю ночь в Священной Роще никто не смыкал глаз. Даже дети, даже раненые не хотели пропустить такой праздник, более важный, чем Йоль с Поворотом Года или День Бальдра, символизирующий приход весны, или праздник урожая. Горели костры, жарилось мясо, выкатывались последние бочки с пивом, звенели струны арф, пелись песни, иные особо неугомонные из викингов повторяли в лицах перипетии недавних сражений. Правда, они все еще вынуждены были ютиться в шатрах на пепелище сожженного города, и им предстояло еще пережить суровую северную зиму. Но теперь все были уверены, что дождутся весны.
А на следующий день рыбаки с Костяных Островов доставили на лодке Свена с Кари, и те рассказали сванехольмцам о гибели Стирбьерна и победе над Золотой Змеей. Долгим и трудным был их рассказ, и самые лучшие саги о том событии были сложены именно теми, кто услышал все тогда же, из первых рук. Но тогда все смолкли, восхищенные и потрясенные услышанным. Только теперь викинги до конца поняли цену победы.
Первой осмелилась прервать молчание королева Ингрид. Она подняла голову и произнесла медленно и сурово:
- Мир всем погибшим, и пусть боги будут милостивы к ним! А мы должны избрать нового вождя, достойного по крови и по деяниям, чтобы дальше вести Племя Фьордов.
Она перевела взгляд на Ульва, снова сидевшего на бревне рядом с волчьей шкурой. Затем и другие глаза, мужские и женские, постепенно обратились к нему. Черноволосый викинг долго сидел, размышляя, и чувствовал себя как под перекрестным обстрелом.
- Эта война принесла много потерь древнему роду конунгов. Нет больше самого могущественного из них, моего отца. Нет сильнейшего, Стирбьерна. Нет самого чистого и благородного, Хельги. Мне будет трудно справиться не хуже, чем могли бы они. Не по своей воле, но только потому что вы предпочли меня, я должен согласиться.
Громкий приветственный хор заглушил его слова...
Через некоторое время после своего избрания конунгом, Ульв вышел из шатра и пошел по берегу моря. Он искал Уит-Уис, загадочно исчезнувшую с общего празднества.
Он увидел ее по колено в белой пене прибоя, вглядывающуюся вдаль, приставив ладонь ко лбу. Краснокожая женщина вглядываясь вдаль, будто надеялась вопреки всему, что вот-вот увидит парус драккара своего мужа, как однажды встретила в своей родной Земле Закатного Солнца.
Ульв кинулся к ней, забежал вперед, схватив за руку. Женщина не плакала, презирая слезы, по обычаю своего племени, но лицо ее из смуглого стало пепельным.
- Мне очень жаль, что так распорядились боги, - теперь Ульву Молчаливому было по-настоящему трудно говорить. - Стирбьерн был лучшим среди викингов, и у него была великая цель. Он умер, как и жил, победив величайшего из врагов. Мы все обязаны ему жизнью. Память о нем будет жить в Земле Фьордов всегда.
- Я знаю, знаю, - кивала женщина, слушая его. - Но кому теперь нужна я и мой сын, чужие в этой земле?
- Не говори так! - Ульв перехватил ее теперь за обе руки, держа осторожно, но крепко, потому что ему казалось: стоит отпустить ее - и она пропадет навсегда. - Сына великого Стирбьерна будет чтить все Племя Фьордов. Он совершит не меньше, чем его отец, и я верю, что ему будет сопутствовать счастье и милость богов. А ты, Уит-Уис, - он заглянул в агатовые блестящие глаза женщины, - можешь верить мне: я никогда не видел, чтобы женщина любила и ждала мужчину, как ты - моего родственника Стирбьерна. Он был счастлив, что такая женщина, как ты, любила его. Я обещаю сделать все, чтобы ты жила как королева Земли Фьордов, каковой должна быть по праву. И, может быть, когда-нибудь в твоем сердце проснется хотя бы благодарность? Я не прошу тебя о большем... - он совсем смутился, покраснел так, что почти сравнялся с ней цветом кожи, и умолк.
Она, кажется, не все поняла из его сбивчивых объяснений, но сердце вернее ушей помогло понять подлинный смысл. Медленно, тщательно подбирая слова на чужом языке, Уит-Уис проговорила:
- Я знаю, ты смел и благороден, как был он, и заслуживаешь не меньшего. Ты достоин счастья, отец викингов, конунг Земли Фьордов. Я не могу его обещать. По крайней мере, сейчас. Но, быть может, когда-нибудь позже я смогу взглянуть на тебя иначе. Не только с благодарностью. А пока - спасибо тебе от меня и от сына.