- До старых счетов ли теперь? Ты и не знаешь, сколько воды утекло с тех пор, да и крови не меньше. Мне впору даже благодарить тебя, что с тобой Астрид была все эти годы в безопасности, - он внимательно оглядел еще больше расцветшую красавицу-сестру, держащую за руки двух золотоволосых детей-близнецов. - Да, кстати, ты и не знаешь, какие еще гости прибыли к вам! Это - наш конунг, Ульв, сын Харальда, решил своими глазами увидеть Лесную Землю.
Ульв учтиво приветствовал хозяина и хозяйку, внимательно разглядывая их жилище. Но тут как раз, испортив всю торжественность момента, рыжеволосый сын Стирбьерна, спрыгнув с лошади при помощи Свена, выбежал вперед. Он был еще слишком мал, чтобы задуматься, почему это старшие ведут себя так странно, зато, увидев своих сверстников, хотел познакомиться с ними скорее.
Немного позади гости и хозяева собрались в просторном зале Большого Дома, под державшими крышу ясеневыми столбами, украшенными знаками рода, пустившего корни в Лесной Земле - медвежья голова, и летящий ворон, и крыло лебедя. Приезжие уже смыли в горячей бане дорожную пыль, и теперь с удовольствием отдали должное незатейливому, но обильному угощению. Едва заметив, сколько гостей собралось в его доме, Лейв послал троих из своих людей в лес, и те скоро вернулись с тушами крупных оленей. Теперь те жарились на вертелах в огромном очаге, распространяя аромат жирного мяса.
Конечно, обстановка в доме хозяина Лесной Земли была проще, чем в издавна богатых жилищах знатных людей. Вместо ковров и вышитых драпировок стены украшали звериные шкуры, вместо драгоценного оружия и доспехов лишь один меч в богато украшенных ножнах висел за спиной Рунна, который и рассказал со смехом его историю. Но зато огромная обугленная рука огненного великана грозно чернела над резным креслом главы рода. Ульв конунг, которому Лейв радушно уступил свое место, почувствовал все еще исходящий от нее жар...
- С тех пор, как мы полили выжженную землю живой водой, и она полностью исцелилась от огненного дыхания Сурта, и сам я вполне здоров, благодаря милости богов и моей Астрид. Так что теперь только эта рука докажет детям, что все было в самом деле, - произнес Лейв, когда приехавшие рассказали о войне с Золотой Змеей. - Но как это вы вспомнили о нас и решились навестить, да еще разыскали в такой глуши, ума не приложу! Просто не верится: конунг Лесной Земли гостит в медвежьей берлоге изгнанников...
- А за это ты поблагодари Геста. Он, пропав после войны неизвестно куда, вдруг явился через пять лет на мою свадьбу, чтобы спеть о благодатной Лесной Земле и о том, что открывшие ее - не преступники, но герои перед Племенем Фьордов. Ингвар с Фрейдис как раз гостили у меня, вот и решили отправиться к вам, как только придет лето.
Лейв с Астрид обменялись взглядами, полными удивления.
- Значит, Гест предусмотрел и это, посылая нас сюда! Я ведь говорил тебе, жена: он ничего не делает просто так. И, когда он указал нам дорогу в Лесную Землю, он думал не только о том, что мне суждено победить Сурта, но и об этом дне тоже. Все это время нас вела рука богов!
Астрид согласно кивнула, но ей, как женщине, интереснее было другое, а знамения и предсказания она готова была предоставить мужчинам. Куда сильнее ее радовало, что брат, с которым они расстались врагами, теперь простил ее, и к тому же молодой женщине было приятно видеть его с красавицей-женой, да еще приходившейся сестрой самому конунгу. И она с любопытством спросила у того - будто пушистым лисьим хвостом провела:
- Верю, в Сванехольме и впрямь хорошо идут дела, если ты, конунг, не боишься уехать надолго. Но кто же заменяет тебя в это время?
Ульв пожал плечами, принимая из рук хозяйки рог ячменного пива.
- Моя приемная мать, королева Ингрид, осталась править Сванехольмом. Ей помогают мои братья и жена, королева Одиниса, которую в ее родном краю звали Уит-Уис. У нее к зиме должен родиться ребенок, поэтому она не смогла сопровождать нас. Зато ее сын здесь, - когда конунг назвал имя той, что лишь недавно стала, наконец, его женой, его смуглое лицо прояснилось, в нем не осталось и следа привычной суровой сдержанности.
Маленький Вермунд действительно, ничуть не устав после дороги, играл с золотоволосыми близнецами, детьми Лейва и Астрид, на медвежьей шкуре, расстеленной на полу. Иногда к их компании присоединялись и дети помладше, что родились у других пар, соединившихся здесь, в Лесной Земле. Они бегали и ползали на шкуре, как щенята, взволнованные появлением новенького. Рыжеволосый сын Стирбьерна был приучен рассчитывать свою недетскую силу, так что ему не боялись позволять играть с младшими. Лишь иногда какая-нибудь из женщин вскрикивала, если он без труда сбрасывал с себя малыша, попытавшегося сесть ему на плечи, или, зажав под мышкой, щекотал его под общий дружный смех. А уж Альрик и Сольвейг подружились с ним сразу, словно были знакомы всю жизнь.