- Он... прыгнул вниз, - ошеломленно сказал Лодин своему отцу, появившемуся во главе погребальной процессии спустя некоторое время. - Значит, все-таки он убийца, и не хотел нести наказание.
Но Харальд, к удивлению своих незаконных потомков, да и многих других, задумчиво покачал головой.
- Быть может, он и вправду был невиновен, как и клялся нам, и не захотел жить под подозрением. Если бы его судьбу решал тинг, возникли бы споры, может быть, даже вражда между уважаемыми людьми из-за судьбы Хаука, и все это сыграло бы на руку врагу. Возможно, Хаук своей смертью спас нас от еще худших напастей. Хоть крепость Страны Фьордов и так пошатнулась, и в моем доме подрублена главная опора, - он указал назад, где четверо викингов несли тело Хельги.
Глава 11. Погребальный обряд
Когда тело Хельги внесли в ворота конунговой усадьбы, мать, королева Ингрид, первой встретила процессию у ворот. Она с первого взгляда поняла, что ее сын мертв. Быстро подошла, безотрывно глядя, как братья укладывают его на ложе, накрытое черным со звездами плащом. Потом бережно поправила его голову, словно Хельги спал и мог проснуться. Наконец, королева закуталась в покрывало и склонилась к смертному ложу сына, замерла так без движения, будто каменная. И все это - молча; ни стона, ни крика, ни всхлипа не донеслось от нее.
Рядом упала без сознания Герда, и заплаканные служанки ухаживали за ней, уложив в постель в тех самых покоях, где совсем недавно жила она с Хельги. В усадьбу стали собираться люди. Весь Сванехольм был с быстротой молнии оповещен о случившемся, и все, кто мог, явились проводить старшего сына конунга, которого все очень любили. Все были печальны, и многие из суровых викингов не скрывали слез. Родные и домочадцы плакали все, и никто бы не осудил их. Только не в этот день. Это было понятно. Иное дело - Ингрид, на которую люди глядели почти с суеверным опасением. Только краснокожая Уит-Уис, прижимаясь к плечу Стирбьерна, указала на королеву и произнесла на своем языке, так что ее никто не понял, кроме мужа:
- Вот такая женщина достойна быть подругой самого главного вождя! У нас уважают женщину. которая не может плакать, даже если гибнет ее племя. При маленькой ране кровь течет наружу, но при большой - течет внутри, не видная глазу. Так и слезы, кровь души.
Стирбьерн вздохнул и молча обнял жену...
А королева Ингрид сидела так над телом сына до самого вечера, не замечая ни родных, ни гостей, ни слуг, занятых подготовкой к похоронам. Даже когда младшие сыновья сели рядом, обнимая ее за плечи, а Фрейдис положила подбородок на плечо матери, та и не шевельнулась. Пришла в себя она совершенно неожиданно, встала, нашла глазами мужа и произнесла глубоким и низким голосом:
- Погода вместе с нами оплакивает Хельги... Солнца не жди, оно не вернется наутро. Покрывало ночи скрывает солнце, так будет вечно, если мы сами себе не поможем.В Священной Роще сияет солнце, туда нет ходу врагам - йотунам. Но вы не прячьтесь и не бегите. Только железом купишь свободу, и солнце вернешь Срединному Миру. Пусть у врага золото будет, люди - точите мечи из железа!
Харальд даже вздрогнул при этих словах, ужасная мысль пришла ему в голову: "Неужели сошла с ума?!" Но Ингрид, как ни в чем не бывало, принялась отдавать распоряжения, сама же со своими служанками обмыла тело сына и нарядила его в лучшие одежды. Холодная, невозмутимая и властная, как всегда.
А ее (ее ли?) пророчество люди Страны Фьордов поняли на следующее утро, когда утром не взошло солнце. Одна за другой гасли предутренние звезды, давно скрылся месяц, но небо лишь немного посветлело, сделавшись тускло-серым, словно источник света пытался прорваться сквозь темное покрывало, подсвечивая его изнутри, но не мог с ним справиться. Лишь над Священной Рощей, вытянувшейся к востоку от Сванехольма до самого моря, небо посветлело, и даже тусклый осенний свет казался невероятно ярким в сравнении с сгустившейся тьмой. Над местом, где стояли храмы Асов и возносились молитвы к небу, никакое колдовство не было властно. Лишь мелкий, но затяжной дождь лил всю ночь и продолжился утром. Природа и впрясь оплакивала Хельги.