При одной мысли об этом в уголках глаз закипали злые, непрошенные мальчишеские слезы. Нет, плакать еще годится его младшим брату и сестре, но никак не ему! Он должен доказать, что достоин называться настоящим мужчиной. Возьмет вот сегодня и добудет еду для всей семьи. Он же не слепой, замечает, что народ скоро начнет голодать. Семья кузнеца, правда, жила лучше других, но все же и им не каждый день удавалось поесть мяса. Зато он, Кари, сегодня принесет свежую рыбу, если боги будут к нему благосклонны. Не зря же он ставил в реке вершу, долбил пешней толстую корку льда, не зря сам застрелил, ощипал и обжарил ворону, лучшую приманку для хищных рыб? Он снова взял пешню и, прихватив корзину, решительным шагом направился к реке.
Вчерашнюю прорубь давно затянуло льдом, и, пока мальчик смог снова его разбить, ему сделалось не просто тепло - жарко посреди трескучего мороза, а плечи и руки ломило от боли. Зато под ледяным покровом мальчика ждала радость - верша, полная окуней и налимов, попался даже небольшой усатый сом! Радостно вскрикнув, Кари переложил скользкую, бьющуюся рыбу в корзину и, захватив ловушку, побежал домой, пробираясь по сугробам, как кошка.
На полдороге ему встретился Свен - один из старших мальчишек, что с удовольствием учились военному делу. Тот и сейчас бежал на лыжах к занесенному снегом пастбищу, с копьем в руках и секирой за спиной. Но, увидев Кари, приостановился и, насмешливо скривив губы, свистнул:
- Эй, мелкота! Куда бежишь один? Как это тебя мамочка отпустила?
Не желая разговаривать с наглецом, Кари будто невзначай поравнялся с ним и сунул под нос корзину с рыбой, собираясь пробежать мимо. Но это было ошибкой. Свен перехватил корзину и, конечно, легко отобрал ее у младшего мальчика. Впрочем, не забрал себе, а проговорил, покачивая корзиной над головой Кари:
- Кто бы мог подумать, какой улов! Слушай, давай поделимся: ты мне половину рыбы, а я тебя пущу поупражняться с нами, а? Если, конечно, ты поднимешь настоящее оружие... - при этих словах Свен надменно поправил за спиной свою секиру, хоть она вовсе не была так велика, как настоящие боевые топоры.
Кари даже завертелся при этих словах, как ужаленный. Чего бы он не отдал, чтобы старшие парни приняли его, как равного, чтобы вместе с ними учиться бить врага! Но он видел, что Свен просто издевается, и верить ему было глупо. Он сжал кулаки и шагнул навстречу.
- Отдай мне рыбу, Свен! - сказал он, набычившись.
Тот разжал руки - и рыба серебристым потоком выплеснулась в ближайший сугроб.
- Да забирай, мне-то что! Я буду викингом, пойду в команду морского короля Стирбьерна - он самый могучий и храбрый воин на свете, и я буду таким же. А ты - девчонка, неженка, тебя и в кузнецы не возьмут!
Голос Свена, полный презрения, грохотал в ушах Кари, как морской прибой, вытесняя все прочие мысли из разума и сознания. Прежде мальчик не решался лезть в драку, понимая, что Свен старше его на четыре года, на голову выше и тяжелее, наверное, раза в два... Но теперь, если бы он стерпел, это значило бы, что Свен прав, что он, Кари, действительно таков, как он говорит, и ни на что не способен. И сын кузнеца бросился вперед, не успев подумать, что сможет сделать.
Но прежде, чем он успел ударить хоть раз, над деревней прогудел большой сигнальный рог, оповещающий о больших бедствиях. Настолько зловещим послышался этот звук в только что принявшейся за свои дела деревне, что у обоих мальчиков вылетела из головы всякая мысль о драке. Оба изумленно крутили головами, ища, где же пожар. Но вместо того увидели стаю мчащихся по улице больших серых зверей. Они преследовали бегущих людей, из которых многие были полуодеты; очевидно, нашествие застигло их врасплох. Вот, мелькая босыми ногами, пробежала, оставляя кровавые следы, молодая красивая Аса с истошно вопящим ребенком на руках, а ее муж уже лежал с прокушенным горлом в собственном доме, да и женщине не суждено было убежать далеко. Мелькнула в небе огромная черная тень с раскинутыми крыльями, и утащила ее, как обычная птица уносит зайчонка. И тут же другие исполинские птицы закружились над обреченной деревней. Они еще больше усиливали смятение, начатое волками. Птицы держали в лапах горящие факелы и поджигали каждый дом в деревне, все постройки и стога сена. Зловещие взмахи их крыльев раздували огонь, и тот стремительно перекидывался с одной крыши на другую. На тех, кто успевал выбежать из горящих домов, тут же набрасывались волки.