Свен и Кари, не раздумывая, бросились по улице среди других бегущих и гибнущих людей. Почему-то их никто не тронул, но об этом у мальчиков не было времени подумать. Они только видели, как вокруг убивают их односельчан, которых они знали всю жизнь. Даже если кто-то успевал схватиться за топор или дубину, это ничего не меняло; всех ждал один конец - и храбрых, и трусов. Свен видел, как парни, вместе с которыми он обучался владеть оружием, пытались стать в боевой строй, вооружившись копьями. Но огромные крылья черных птиц сбивали их с ног, хлестали по ребрам, когти впивались в лицо. Несколько крылатых великанов остались лежать, но и из деревенских юношей не уцелел никто. Кровь текла из распахнутых дверей, дымилась, растапливая снег, а потом вместе со всем сгорала в огне...
Кари двигался, как во сне, устав ужасаться тому, что творилось вокруг. У него не было уже сил бояться или понимать хоть что-то, и он бы, наверное, упал, но Свен вел его, неведомо почему и зачем. А между тем, они дошли до дома Кари - тот тоже горел, и в лицо мальчику ударил жуткий запах паленого мяса. Он вздрогнул, точно просыпаясь, и вдруг увидел своего отца. Тот возвышался в дверях своей кузницы и, размахивая большим молотом, отбивался от наседающих волков. Уже трое или четверо свалились замертво под его ударами, но почему-то ни одной волчьей туши не валялось у кузницы, одни лишь трупы людей. Впрочем, мальчик не успел как следует об этом подумать.
- Оте-ец! - крикнул он и, задыхаясь, бросился к нему. Кари подумалось, что еще никогда он не любил отца так сильно, как сейчас. Конечно же, он самый сильный и храбрый, и легко перебьет всех врагов!
- Стой, дурак! - воскликнул Свен, догоняя его, перепрыгивая через лужи крови и тела убитых.
Но Кари не останавливался. Теперь он видел у кузницы труп гончара Йерана, а рядом - сани, полные горшков, кувшинов и прочей утвари; собирался, должно быть, везти их на продажу, да завернул в кузницу подковать лошадь в дорогу. Теперь вот лошадь била копытами и дергалась, пытаясь освободиться из упряжи. И все это время бешено ржала, как будто с нее уже сдирали шкуру.
- Отец! - снова крикнул Кари, подбегая ближе.
Но тут как раз огромный волк подскочил и вцепился кузнецу в руку. Тот застонал и выронил молот, и тут же вся стая накинулась на него.
- Отец! - Кари завопил не своим голосом и, наверное, тут же был бы разорван вервольфами, но Свен, наконец, догнал его и, ухватив за шиворот, бросил в сани, прямо поверх груза, а сам перехватил лошадь под уздцы, ловко набросил ей на глаза свою куртку и зашептал животному на ухо, успокаивая его. Лошадь еще дрожала всем телом, но присутствие людей возвращало ей покой.
- Скорей! - крикнул Свен, подстегивая ее. Обернулся и крикнул Кари: - Вот наше спасение!
Тот помотал головой и ничего не сказал. У него не осталось сил бороться за спасение, да, пожалуй, и желать его. После того, как отец погиб у него на глазах, а мать с младшими детьми сгорели вместе с домом. Да Кари и не верил в возможность спастись, он увидел краем глаза, как пара огромных волков пустилась было за санями. Но неожиданно огромный орел пронесся над их головами и что-то крикнул зверям. Те недовольно рявкнули, но повернули назад. Все это видел мальчик, примостившийся на груде битых черепков, но смотрел равнодушно. Он закрыл глаза, не зная и не спрашивая своего товарища по несчастью, куда тот правит.
А Свен промчался сперва мимо своего дома, но там все уже пылало, как факел, и мальчик понял, что бесполезно искать уцелевших. Немногие выжившие сейчас бежали к морю, как будто надеялись там найти спасение. Мальчик развернул сани следом за ними.
Но, когда люди, гонимые ужасом, почти уже добежали до моря, вода в заливе будто вскипела, и в неясном лунном свете над черными волнами сверкнула золотая блестка. Одна, потом другая - и вот уже явственно различима стала в волнах сверкающая золотая лента, прекрасная и ужасающая. Вдруг она поднялась над морем изящной золотой колонной и с громким всплеском перенесла свое длинное гибкое тело на берег. Золотая Змея, ужас мореплавателей!
Она не спеша двинулась вперед, точно хотела, чтобы люди как следует разглядели ее. Красивое это было зрелище, красивое и страшное - огромная змея, словно выкованная из чистого золота, невозмутимо ползущая сквозь белый снег, сквозь гарь пожарища и лужи крови. Похоже, ни одна стихия не могла оставить следа на ее смертоносном совершенстве.
Те, кто видел ее на берегу, замирали, точно завороженные, иные простирали руки и, шатаясь, двигались за Золотой Змеей. Но ей они не были нужны, и она равнодушно оставила их тем, кто пришел с ней. Вновь взволновалось море, и другие змеи, поменьше своей королевы и не столь яркие, набросились на людей...