Элрик пожал плечами. Он ослабел. Он не позаботился взять с собой на борт тех отваров, которые поддерживали его силы. Ему захотелось вернуться в Имррир и отдохнуть. Он устал от резни, устал от Йиркуна, а больше всего — от себя. Ненависть к кузену еще больше ослабляла его, и он возненавидел ненависть.
— Не стоит, — сказал он. — Пускай себе плывут.
— То есть как? Ненаказанные? Но послушай, господин мой император, это не в наших обычаях! — принц Йиркун обернулся к пожилому адмиралу. — Разве я не прав, адмирал Магум Колим?
Магум Колим пожал плечами. Он тоже устал, но в глубине души согласен был с принцем. Врагов Мелнибонэ следует наказывать даже за то, что они просто посмели подумать о нападении на Призрачный Город.
Однако адмирал ограничился тем, что сказал:
— Решать императору.
— Отпустим их, повторил Элрик. Он тяжело облокотился на поручень. — Пусть расскажут обо всем у себя на родине. Пусть там узнают о силе Драконьего Острова. Пусть эта новость распространится. Полагаю, нас теперь долго никто не потревожит.
— В Молодых Королевствах полно глупцов, — отозвался Йиркун. — Они не поверят. Они снова нападут на нас. И лучший способ проучить их — это не оставить в живых ни единого южанина.
Элрик глубоко вздохнул, пытаясь отогнать дурноту, которая грозила одолеть его.
— Принц Йиркун, ты испытываешь мое терпение.
— Но, мой император, я ведь забочусь о благе Мелнибонэ. Неужели тебе хочется, чтобы твои солдаты говорили, что ты ослабел, что ты испугался боя с всего лишь пятью галерами варваров?
Гнев придал Элрику сил.
— Кто осмелится утверждать, что Элрик ослабел? Быть может, ты, Йиркун? — Он понимал, то, что сейчас произнесет, — безумие, но ничего не мог с собой поделать. — Что ж, нагоним эти жалкие суденышки и потопим их. Но поскорее. Я страшно устал от всего этого.
Когда Йиркун повернулся, чтобы передать приказ императора, глаза его загадочно блеснули.
Небо из черного стало серым, когда мелнибонэйские корабли вышли из лабиринта и развернулись носами к Кипучему Морю и южному континенту за ним. Галеры варваров плыли не через Кипучее Море — как утверждала молва, такое не под силу ни одному судну, построенному руками смертных, — но вокруг него. Сейчас же им не суждено было даже достигнуть границ Кипучего Моря, ибо огромные боевые барки Драконьего Острова обладали поразительной быстроходностью. Рабов-гребцов напичкали наркотиками, которые придавали человеческому организму дополнительные силы на дюжину — другую часов, а затем убивали его. В воздухе, ловя ветер, заплескались паруса. Золотые горы стремительно мчались по морю. Мелнибонэйцы давно утеряли секрет строительства подобных кораблей — вместе с многими другими. Легко себе представить, как ненавидели Мелнибонэ и все, что с ним связано, люди Молодых Королевств, для которых остров и его жители принадлежали к давно прошедшей и совершенно чуждой эпохе.
«Сын Пьярея» возглавлял погоню, и катапульты на нем начали готовить задолго до того, как на других кораблях заметили врага. Рабы осторожно погружали огненные шары в бронзовые чаши катапульт при помощи длинных палок с черпаками на конце. Шары мерцали в предрассветных сумерках.
На мостик на подносах из платины рабы принесли вино и кушанья для троих Драконьих Принцев. Принцы не покидали мостик с тех пор, как началась погоня. Элрику недоставало сил, чтобы поесть, но бокал желтоватого вина он осушил одним глотком. Оно было крепким и немного взбодрило его. Он налил себе еще, выпил и поглядел вперед. На горизонте появилась багровая полоса.
— Как только покажется солнце, — приказал Элрик, — выпустить огненные шары.
— Я распоряжусь, — отозвался Магум Колим, отирая губы и кладя обратно кость, которую обсасывал.
Адмирал сошел с мостика. Элрик услышал, как скрипят под его ногами ступени лестницы. Императору внезапно показалось, что он окружен врагами. Было нечто странное в том, как держался Магум Колим во время разговора Элрика с принцем Йиркуном.
Элрик попытался отвлечься от этих глупых мыслей. Но усталость, сомнения в самом себе, открытые насмешки со стороны кузена — все это лишь усугубляло ощущение одиночества. Императору показалось, что у него вовсе нет друзей. Даже Киморил и Дайвим Твар — они мелнибонэйцы и не поймут того, что движет им и определяет его поступки.
Быть может, разумнее отказаться от всего, что связано с Мелнибонэ, и отправиться бродить по свету безымянным солдатом удачи, который помогает тем, кто его об этом просит?