— Принц Йиркун на юге, в краях варваров. Волшбой, силой оружия и ума он покорил два народа, один из которых зовется оин, а другой — ю. Сейчас он готовит оинов и ю к походу на Мелнибонэ, ибо ему известно, что твои воины рассыпаны по всему свету и остров беззащитен.
— Как ему удалось спрятаться?
— Он не прятался, он завладел Зеркалом Памяти, местоположение которого открыл с помощью колдовства. Это зеркало забирает память у тех, кто глядится в него. Оно встречает всякого, кто попадает в земли оинов и ю по суше или по морю. Поэтому люди не помнят, что видели принца
Йиркуна и его воинов. Неплохой способ остаться необнаруженным.
— Да уж, — Элрик сдвинул брови. — Значит, зеркало желательно разбить. Но что случится потом?
Эриох поднял свою прекрасную руку.
— Быть может, ты считаешь, что несколько твоих вопросов — на самом деле только один. Однако я не стану отвечать боле. Разрушить зеркало в твоих интересах, но подумай о других способах борьбы с ним, ибо в нем миллион памятей и некоторые из них томятся там тысячи лет. Мне пора. Пора и тебе — в земли оинов и ю, до которых отсюда несколько месяцев пути, на юг, далеко за Лормир. Лучше всего добраться до них на Корабле-что-Плывет-по-Морю-и-Суше. Прощай, Элрик.
Муха зажужжала — и исчезла.
Элрик выскочил из комнаты, призывая рабов.
5
Элрик мерил шагами галерею, из которой открывался вид на город. Было утро, но солнце никак не могло пробиться сквозь свинцовые тучи, нависшие над башнями Имррира. На городских улицах продолжалась обычная жизнь, разве что непривычным было отсутствие солдат, многие из которых не вернулись еще из бесплодных поисков принца Йиркуна. Пройдет немало времени, прежде чем они снова соберутся все на Мелнибонэ.
— Сколько драконов спит в пещерах?
Дайвим Твар, опершись на парапет галереи, глядел невидящим взором на улицы. Лицо его было усталым; руки он сложил на груди так, словно хотел удержать остаток сил.
— Кажется, двое. Придется основательно потрудиться, чтобы разбудить их, и потом сомнительно, пригодятся ли они нам. Что это за Корабль-что-Плывет-по-Морю-и-Суше?
— Я читал о нем в Серебряной Рукописи и в других книгах. Волшебный корабль. Давным-давно, еще до Мелнибонэ и до империи, им воспользовался один рыцарь. Но где он находится и существует ли вообще, я не знаю.
— А кто знает? — Дайвим Твар выпрямился и повернулся спиной к городу.
— Эриох, — Элрик пожал плечами. — Но он не пожелал сказать мне.
— Может, обратиться к твоим друзьям водяным духам? Разве они не обещали тебе свою помощь? И разве им не все известно про корабли?
Элрик нахмурился. Морщины на его лице стали глубже.
— Да, Страаша может знать. Но мне не хочется призывать его. Водяные духи все-таки не Владыки Хаоса, да к тому же они весьма своенравны, как это часто бывает с духами. Говоря откровенно, Дайвим Твар, не хочется мне прибегать к колдовству без особой надобности…
— Ты чародей, Элрик. Ты совсем недавно совершил чудо из чудес, призвал Владыку Хаоса. И ты колеблешься? Подумай, мой повелитель. Ты решил настигнуть принца Йиркуна с помощью колдовства. Жребий уже брошен. Терзаться сомнениями неразумно.
— Ты не представляешь себе, каких усилий…
— Я представляю, мой повелитель. Я твой друг. Я не хочу, чтобы тебе было больно, и все же…
— Понимаешь, Дайвим Твар, дело тут еще в моей слабости, — сказал Элрик. — Я принимаю отвары, которые возбуждают меня и вытягивают из моего тела последние силы. Я вполне могу умереть прежде, чем отыщу Киморил.
— Извини, мой повелитель.
Элрик подошел к Дайвиму Твару и положил ему руку на плечо.
— А с другой стороны, что я теряю? Ничего. Ты прав. Это трусость — колебаться, когда ставкой жизнь Киморил. Я повторяю собственные ошибки, ошибки, которые навлекли на нас беду. Решено. Пойдешь ли ты со мной в море?
— С радостью, мой повелитель!
Дайвим Твар начинал чувствовать на своих плечах бремя угрызений совести, которые снедали Элрика. Для мелнибонэйца подобное чувство было по меньшей мере странным, и Дайвиму Твару оно пришлось совершенно не по душе.
Последний раз этой дорогой Элрик ездил вместе с Киморил. С тех пор прошло как будто много лет. Каким же он был глупцом, поверив в счастье!
Император повернул своего белого жеребца к утесам. Стал накрапывать дождь. Во всем ощущалось приближение зимы.
Оставив коней в утесах, чтобы колдовство не причинило им вреда, Элрик и Дайвим Твар спустились на берег. Дождь усилился; над водой висел туман, и на расстоянии пяти корабельных корпусов от берега уже ничего не было видно. Стояла мертвая тишина. Высокие мрачные утесы за спиной, стены тумана впереди — Дайвиму Твару почудилось, будто они вступили в призрачный мир, где так легко повстречать печальные души тех, кто совершил самоубийство через членовредительство. Шаги двух мужчин по гальке казались громкими и одновременно заглушёнными туманом, который словно впитывал в себя шум и жадно его поглощал.