- Значит ли это, что его с вами нет?
- Нет, но он вернется. Когда искупит свою вину. Может быть, ты к этому времени уже давно умрешь от старости.
- Какую вину? – вскинулась Эми. – Разве вы не знаете, как он страдает?
- Страдание отчищает тех, кто способен на умственную деятельность, делает их лучше. Подумай об этом тоже. Он принял решение, и теперь несет ответственность. Все это кончится, когда он вынесет урок, но не раньше.
- Ты этого не знаешь наверняка. Вы так жестоки, – Эми покачала головой и закрыла лицо руками. Такое безразличие к мучениям своего сородича... Но в то же время Эм немного понимала, о чем идет речь, и это раздражало еще больше.
- Займись собой. Я понимаю, почему ты цепляешься за прошлое, но настал момент все переосмыслить и найти другую цель. Отпустить.
- Конечно, – горько усмехнулась Эми. – Отпустить. Я тоже легко могу разбрасываться словами и понятиями. Забудь о том единственном, до которого тебе есть дело, кому есть до тебя дело, оставь его страдать, ведь он когда-нибудь, через сто, двести, триста лет, искупит несуществующую вину! Забудь о том, что у тебя все забрали! Ты думаешь, что душу можно вырастить, как картошку после неурожайного года?
- Ты злишься, это нормально для примитивных существ. Должно быть, больше всего тебя терзает потеря внешней привлекательности.
Эми замолчала, заставила себя успокоиться. Продуктивнее беседовать с камнем, чем с этой посланницей.
- В этом есть некая ирония, – мягко отметила эльфийка. – Чем больше мудрости у человека, тем меньше категоричности. Ты видишь лишь небольшие куски картины и думаешь, что со мной бессмысленно разговаривать. Я вижу картину целиком, но верю в тебя и в то, что беседа с тобой может быть плодотворной. Проснись! – вдруг приказала она не своим голосом.
- Что? – Эми даже растерялась от резкой смены содержания и интонации.
- Сейчас же! Проснись!
Эм открыла глаза, когда ее грубо стащили с койки. Незнакомый мужчина внушительных размеров заломил ей руки за спиной, оперевшись о нее коленом.
- Я тебя узнала! – визжала над ней пожилая женщина, которая накануне вечером, довольная щедрой оплатой, угощала ее ужином и неприятно лебезила. – Думала, не узнаю тебя, ведьма, раз ты себе рожу исполосовала? Что б тебя медленно поджарили!
Бритый мужчина рывком поставил Эми на ноги, когда закончил с кандалами. Второй уже осмотрел ее меч и нашел ему место на поясе с довольным видом собственника.
- Не трогай мой меч, – прошипела Эм, и в ответ получила кулаком по лицу.
По бокам от дороги к деревянному строению, в которое Эм собирались поместить, размещались наспех сооруженные виселицы. Все казненные, если так можно было обозвать раскуроченные покачивающиеся на веревках трупы, были эльфами, в основном женщинами. Это зверство повергло Эм сначала в шок, а потом в состояние, во многом сходное с яростью. Конечно, Aen Seidhe часто отличались высокомерием, целеустремленностью и неприязненным отношением к людям, но они также обладали здравомыслием и каким-то благородством. В отличие от ее народа. За последние месяцы Эм увидела и узнала о людях гораздо больше, чем хотела и, вопреки голосу разума, по-прежнему отдавала предпочтение именно остроухим товарищам по несчастью.
Ее приволокли в помещение с большим столом, грубо швырнули на табурет. Бритый громила, неоднократно прислонивший свой увесистый кулак к ее лицу, встал рядом в ожидании еще одной возможности ударить, а еще лучше – пнуть. От нетерпения он постоянно цокал и морщил верхнюю губу и нос. За стенкой послышался женский рваный крик и визг, какие бывают, когда боль превышает допустимый порог. Громила хмыкнул.
«Какая-то содомия, мрак, – думала Эми. – Может, перебить их всех тут к чертям? А этим мясистым женоненавистником и лохматым, который унес мой меч, заняться отдельно». На всякий случай она закрыла глаза и сконцентрировалась, накапливая и перераспределяя энергию, как учил ее Весемир.
Дверь скрипнула, послышались тяжелые шаги. Эм изучила новоприбывшего мужчину с тяжелым взглядом и плотно сжатыми губами, приземлившегося по другую сторону стола. Он дал знак громиле выйти.
- Вернон Роше, – представился мужчина после долгого молчания. От его взгляда становилось не по себе.
- Ларра Кукку… Ук, – отозвалась Эм, ни капли не смутившись. – Приятно, что ли. Синие Полоски, не так ли? Интересный акцент. А что темерийцы забыли в Аэдирне?
- Здесь вопросы задаю я, – оборвал ее командир спецподразделения. – Твой словесный понос может быть полезным в той части, где ты говоришь правду и признаешься в преступлении.
- Это в каком же? – что-то хрустнуло, Эм поморщилась.
- В убийстве семидесяти семи жителей в Грабове Бухте, среди которых восемь детей, при сообщничестве преступнику, – Роше внимательно следил за малейшими движениями подозреваемой.
- Да, слыхала уже, не в первый раз меня путают, – Эми врала с такой легкостью, будто всю жизнь этим страдала, попутно стараясь выкинуть из головы слово «детоубийца». – Хотя я покрасивше этой вашей дурехи буду, и наверняка повыше. Ну, точно уж до того, как меня остроухие ухайдокали. Ненавижу этих мразей. Если б могла, показала б свою коллекцию отрезанных ушей. Я вообще-то и сама вас искала, да только не здесь, в Темерию шла. Я уничтожаю остроухих ублюдков с тех пор, как они сожгли мою деревню и убили родителей. Дай мне возможность помочь с этой проблемой.
- Ты лжешь, – сказал Роше, положив руки на стол. – И за это мы тебя завтра утром казним на костре, как истинную ведьму. А скажешь правду – повесим по соседству с твоими любимцами, куда лучше, уж поверь.
Ага, как же. Сдадут чародейкам на потеху.
- Вот так всегда. Никакого порядка, никакой справедливости. Похожа – так на костер или виселицу. А я, так, для задумки, полезная – спасу нет. Достойный элемент для вашей… – Эм поискала замену прилагательному «скотский» и не нашла, – деятельности.
- Есть еще что добавить? – спросил Вернон Роше больше для одному ему известного порядка.
- Угу, – Эм уже давно вставила обратно большой палец и высвободила руку, а потому, подпрыгнув и проехавшись по столу, свалила мужчину на пол своим весом и приставила к его горлу позаимствованный у него же кинжал. – Бах. Ты труп. Ты, Вернон Роше, не похож на идиота, в отличие от твоих подопечных. Думаешь, выпустить им кишки трудно? Их всего девять между мной и свободой, из них только двое могут держать нормально оружие в руках. Где ты их откопал? Так почему же я до сих пор сижу здесь и слушаю твой бред? – она подбросила кинжал в воздухе, поймала его за лезвие, привстала, протягивая рукоять командиру Синих Полосок. – Сжечь меня всегда успеешь. Давай сначала устроим остроухим настоящий террор.
- Стража! – Вернон Роше, мрачнее тучи, взял кинжал в руку и в ту же секунду сделал выпад, но Эм отпрыгнула, пропустила вперед влетевшего громилу и ударила его по ногам так, чтобы он приложился лицом к столу. Следующей в помещение забежала девушка с коротко остриженными светлыми волосами.
- Я женщин не бью, – предупредила Эми, перешагнув через воющего на дощатом полу громилу.
- А я бью, – мрачно отозвалась та и кинулась вперед с мечом наперевес. Эм без труда выбила оружие, развернула противницу и толкнула ее прямиком на Вернона Роше. Оба упали.
- Лохматый! – радостно воскликнула Эми, увидев следующую жертву. Пока тот пытался вызволить ее собственный меч из бывших когда-то красивыми ножен, девушка слабо полоснула его по ноге, вынудив в панике выставить вперед руки. Именно этого движения она и ждала для удара по ним мечом плашмя.
- Нельзя брать чужие вещи! – сообщила она громовым голосом и шлепнула его с размаху по заднице, когда мужчина повернулся к ней спиной для трусливого побега. – Собрание олухов. Где те, которые умудрились отловить повешенных?
Коротко остриженная девушка по имени Бьянка уже была на ногах, как и Роше. Оба стояли поодаль, не решаясь сделать первый шаг.
- Я могла бы уже перебить вас всех и уйти отсюда, – Эм бросила меч на стол и подошла к Роше, протягивая ему запястья. – Но я верю в тебя, в твое благоразумие, – добавила она максимально убедительно.