— Ты не Избавитель. Ты — никто. Даже не знаешь их рун толком. Я должен был предвидеть, что ничего не выйдет.
— Ты меня почти обидел, — Эми улыбнулась и потрепала его по руке. — Давай, взбодрись. Хотя бы выбери имя. Я сама с ним поговорю.
— Вот еще не хватало!
— Что бы тебе подняло настроение?
— Мой буерог, мой дом в сохранности, какими они были, — пробормотал Дидо в колени. — И чтобы не было той ситуации с Поведом.
— Время назад возвращать я не умею.
— Ни на мгновение не сомневался в твоей бесполезности.
Эми громко вздохнула и оставила его в покое. Она понимала, что расстройство мага связано с некоторыми грубыми словами Саэроса по поводу этого мира и его обитателей. Трудно было расставаться с иллюзией, что Великий и Ужасный был обычным пришельцем, как она, к тому же заносчивым и нетерпимым.
— Дидо, — позвала его девушка в замешательстве.
— Ну что еще.
— Посмотри наверх.
— Оставь меня.
— Посмотри. Что это?
Маг запрокинул голову, увидел в небе розовые всполохи и так неожиданно вскочил на ноги, что Эм прикусила себе язык.
— Свенти! Свенти! Божественная Серафида сжалилась на нами! Это знак! Это знак! — закричал он предусмотрительным шепотом, широко улыбнулся и вскинул руки.
От резкого перепада его настроения Эми перекосило. С момента появления в этом мире девушку не покидало ощущение, что она играет роль в дурной нелепой пьесе, написанной сумасшедшим, и конца безобразию не видно. Мозг подкинул ей неожиданную параллель: вероятно, Геральт, общаясь с ней, испытывал нечто подобное. В особенности поначалу. «Нет, — возразила Эми самой себе. - Нет. Это было бы ужасно».
— Ты слышишь? — Дидо пощелкал пальцами перед ее лицом. — Я говорю, мы сразу после праздника отправимся в Анарес! Я переговорю с Блезом, он точно что-нибудь узнает! Потом сделаем тебе принадлежность и деформируем, скажем, в Олгана, его давно не видели, а меня сделаем… Хм…
— Дидо, очнись. Превращать меня в мужика и уродовать мою незабываемую лысину татуировкой мы не будем.
— Будем. Нет других вариантов.
— Надо просто получше подумать. Как насчет того, чтобы сбежать в другое королевство? Или у вас вонючий толстяк — самая популярная и вездесущая персона на всем белом свете?
— Оставим, — отмахнулся маг. Он уже все решил и не видел смысла в препирательствах. — Нам следует успеть до заката попасть в подходящее поселение, вот что сейчас важно.
— Зачем? Что значит подходящее?
— Для слияния требуется совпадение в структурах.
— Та-а-к, — протянула Эм, предчувствуя недоброе. — И как ваш праздник проходит?
— Мы собираемся на открытой местности, погружаемся в благость Божественной Серафиды и отдаемся ей. — Эм уткнулась лицом в ладони. Массовая оргия. Ну конечно. Вполне вписывается в данный вывернутый мир. — Тебе понравится, — добавил он без задней мысли.
— Нет! — вскрикнула девушка и подалась вперед от страшной боли в голове, пронзающей тысячами иголок.
— Ты — непроходимая мздяка, — посетовал Дидо и плавными движениями пальцев освободил Эм от страдания. — Не хочешь — не надо. Так даже лучше. Кто знает, как твое содержимое отреагирует на наше?
— Знаешь, по чему я сейчас скучаю? — спросила Эми, лежа на спине и прослеживая изменения цвета темнеющего неба.
— По Геральту, — пробурчал Дидо замогильным голосом.
— По еде. Никогда не обращала внимания, насколько это приятно — класть ее в рот, жевать, чувствовать вкус, глотать. Даже обычные блюда сейчас мне видятся настоящим деликатесом. Свежий теплый хлеб, похлебка, вареные яйца, молоко, овощи, жареная картошечка…
— Ты сейчас на каком языке говоришь? — Эми поняла, что для него эти слова — как для нее его слова, то есть набор звуков в произвольном порядке. — Аккуратнее. Ты знаешь, куда завела Поведа концентрация на поверхностных удовольствиях.
— Не надо меня с ним сравнивать. У меня с ним нет ничего общего.
— И все же, не забывай про умеренность. Во всем. Концентрироваться нужно на деле, на цели. Не брать и не употреблять ничего сверх того, что необходимо.
— Любишь ты нравоучать.
— А ты — мздячничать, — Дидо сел, поправил платье. — Сейчас начнется. Не визжи и не дергайся, сделай одолжение.
— Дидо, ты уверен? — спросила она в последний раз. — Это грязно и плохо.
— Грязно и плохо — так отзываться о чудесном даре Божественной Серафиды. Или сливаться пять раз на дню без причины.
Эм облокотилась о траву в ожидании, сама не зная, чего. Из земли повсеместно заструились невесомые хлопья, поднялись на уровень ее головы и растворились, превращаясь в плотный розовый туман. Девушка встала, провела пальцами по теплой мерцающей субстанции. В голове зашумело, тело окутала нега, стало спокойно и радостно.
— Пора, — обозначил Дидо и направился на поляну неподалеку, где уже собралась группа людей. Они делились друг с другом светлыми листьями, называемыми пилиегой, подбадривали, улыбались. Эми наблюдала за ними, ожидая пошлости и грязи, планируя отвернуться и уйти, но вместо этого увидела, с какой нежностью и вниманием они относятся друг к другу, и в груди у нее защемило от тоски. Пришлось признать, что в их плавных движениях и скромных взглядах нет ничего пошлого и гадкого. Незнакомая девушка, на вид не старше двадцати, обняла Дидо, как родного, и увлекла дальше, вглубь леса.
Эм тоже не могла больше оставаться, картина становилась все более интимной. Она зашагала в другую сторону, прислушиваясь к своим ощущениям, теплу, тихой радости. В голове всплывали воспоминания о Геральте и о том, как он любил ее, ласкал, целовал, направлял. Эми села на траву, утопая в странном тумане, провела пальцами по губам и закрыла глаза. Геральт… Но вместо того, чтобы наслаждаться воспоминаниями, Эм начала стыдиться своего поведения. Как она дразнила и провоцировала ведьмака с намерением вывести его из себя и получить «наказание», как была беспечна и невнимательна, несдержанна на язык. Игнорируя ее сопротивление, в голове всплывали образы ее агрессии и злобы, в результате которых гибли другие. Руки жгло от пролитой крови, стыд, страх и сожаления давили на грудь. Эм, не понимая, огляделась и нашла глазами того самого коня. В темноте ночи он казался серым, его мощные ноги освещал туман, а голубые глаза горели, как огоньки.
— Опять ты! Не надо, — жалобно пискнула девушка и покачала головой. — Я не хочу.
Эм поглотили другие воспоминания. Вот она, лучезарная девочка, воспитывающаяся в насилии и давлении, ищет в снегу первые цветы и радуется им, как чуду; помогает другим, внимает бабушке, которая объясняет, что главное — смех; пытается понять, почему ей так часто снится беловолосый мужчина; мечтает, много мечтает о всеобщем добре и благополучии. Эта девочка не сломалась под гнетом чудовищных условий, в которых жила, не потеряла веру в лучшее. Эми видела уставшую любящую мать, сурового отца, озлобленных братьев, и ей захотелось защитить девочку, забрать ее туда, где все будет хорошо.
— Прости, — прошептала Эми сквозь слезы, — я подвела тебя…
— Эм.
Девушка вскинула голову на низкий глубокий голос, и увидела перед собой измотанного постаревшего ведьмака, сжимающего челюсти.
— Геральт… Геральт! — она подалась вперед. — Милый, я здесь! Пожалуйста, забери меня отсюда! Умоляю, я не могу больше… Я хочу к тебе! — Видение растаяло, и Эми протянула руку к коню. — Он меня помнит? Он ищет меня? Ответь же, прошу! Я его еще когда-нибудь увижу? Смогу прикоснуться?
Девушка осела на траву, обняла себя за плечи, сжала дрожащие губы, смаргивая слезы.
— Я думала, сегодня будет хороший день, — поделилась она и тихо всхлипнула. Конь встал с ней рядом и слегка толкнул ее мордой в попытке утешить. — Я гадкая, а он так далеко…