Сидя на излюбленном месте, на возвышении, под красивым пышным растением, девушка наблюдала за тем, что происходит вокруг. Все эти существа, занятые делом, тоже так умеют. Они научились выживать, справляться с тоской по дому; они пережили переоценку ценностей и страшные для них открытия, которые не вязались с информацией, внушаемой с самого рождения. Эми с любовью окинула взглядом мяшек, жердей, людей и других непривычных существ, занятых работой. Каждый стал ей по-своему дорог, как и это место. Пожалуй, только уродцы с раздвоенными носами были неприветливыми и выбивавшимися из общего уклада, скорее из упрямства, нежели от природного несоответствия.
«Пора домой», — всплыл в голове тревожный зов. Эм подалась вперед, вскочила на ноги и почти бегом отправилась к Малею. В это время он обычно играл в нудную запутанную игру с фишками. Ну и пусть. Все, что угодно, только бы отвлечься.
— Совсем она плоха, — отметил один из игроков, косясь на застывшую Эми. Всем давно стало ясно, что в таком состоянии она не воспринимает действительность и бесполезно ждать от нее реакции.
— Погодите, очнется и метаться начнет, — вставил Фок, покусывая тонкий стебелек во рту. — Даже смешно.
— Ничего смешного! — Малей погладил девушку по руке, безрезультатно стараясь вернуть ее к игре.
— Смотри, смотри, сейчас очнется, скажет, что пора домой, и туда-сюда ходить будет…
— Да помолчи уже!
— Нет, так невозможно. Давайте без нее.
— Эм, ты как ответишь? Как ходить будешь?
— Эм…
— Очнись же…
— А? .. — Девушка часто заморгала, поднялась. — Нет… Мне домой пора… Мне правда пора! ..
Эми, круто развернувшись, отошла от группы, осознала, что ее поведение непонятно окружающим, вернулась, открыла рот и, под влиянием всепоглощающей тревоги, опять поспешила прочь. Она уже сотню раз ходила к дому Зигора, мага, разбиравшегося в травах и компонентах, стояла возле входа и уходила. Сотню раз она прокручивала, как заставит его сделать эликсир, выискивала по территории, наблюдала издалека. И ничего не делала. Сегодня была не его очередь хранить защитный купол, а жаль, ведь его занятость останавливала от дурости. «Это глупо, — повторяла она. — Всего-то надо подождать. Зачем себя травить? Никакого смысла. Хочу попасть домой, а попаду в вечную пустоту. И тогда точно все будет потеряно».
Девушка остановилась, повернула обратно.
«Да что за летальный исход? Кто его придумал? Нет его на самом деле! Может, это лекарство от чиха или несварения желудка! А есть ли у них желудок? .. У Саэроса точно был… Может, он просто не хотел, чтобы другие так умели? Вот и написал предупреждение».
Эми в замешательстве уставилась на вход в жилище Зигора. Она ведь в другую сторону шла, разве нет?
«Умру. Погибну, отравлюсь. За мной придут, и скажут: не дождалась. Я никуда не уйду, я себе в этом поклялась, и клятву не нарушу ни под каким предлогом».
Во рту появился металлический привкус крови. Эм промокнула пальцем растерзанную губу.
«Если я попаду домой разумом, это не считается, — противоречила она сама себе. — С места-то я не сдвинусь! Это даже поможет быстрее меня найти. Я только взгляну на него одним глазком и сразу обратно. Невозможно изобрести эликсир, испробовать его, умереть и сообщить об этом».
Надо было уходить. Эм повернулась к поляне, уставилась на нее невидящим взором.
«Проклятый рецепт! Зачем я вообще его нашла? Еще пара дней, и я сброшусь вниз, как Саэрос. Черт побери, уж лучше помереть пытаясь, чем от отчаяния!»
Последняя мысль принесла долгожданное облегчение. В таком ключе действительно прием эликсира был оправдан. Эми несколько раз глубоко вдохнула и зашла внутрь, зная, что ее ожидает тяжелая битва, прежде чем маг согласится создать то, что ей нужно.
Это было просто. Слишком просто. Маг не собирался занимать себя причинами, не вслушивался в бессвязное вранье. Как истинный исследователь, он интересовался технической стороной процесса, не придавая значения девушке или ее нуждам. В обмен на сам рецепт, с грехом пополам переведенный со Старшей речи, и обещание подробно описать полученный эффект, Зигор в мгновение ока намешал густую субстанцию с осадком на дне и вручил Эми маленький сосуд.
Сбитая с толку, разочарованная исходом их встречи, девушка, воровато озираясь, ушла подальше от нежелательных свидетелей, спряталась в кусты и долго, очень долго вертела сосуд в руках. Ее разрывало от противоположных мыслей. Оставить сосуд, забыть о нем было невозможно, выпить тоже. «Вот выпью я, умру, и через мгновение придет Геральт, — накручивала она себя, вспоминая романтические баллады и истории с грустным концом. — А всего-то надо было подождать…»
Сомнительная жидкость приковала ее к месту, заняла все мысли, бегущие по кругу и не имеющие решения.
«Мне бы только увидеть его, — умоляла Эм неизвестно кого, уставшая от внутреннего диссонанса и заметившая наконец наступление вечера, — только увидеть… Узнать, что все хорошо, избавиться от беспокойства… Вспомнить, что это было на самом деле, не приснилось… Я сойду здесь с ума… Ведь мне же всегда везет! .. Столько раз я могла погибнуть, и все обходилось. Если бы это было так опасно, я бы не нашла злополучный листок. Все так, как должно быть…»
Этого было недостаточно, чтобы отчаяться и рискнуть.
Спрятать сосуд, вернуться назад, поговорить с Керром, отдохнуть, и завтра провести так же день, и послезавтра, и так далее. Эми едва не расплакалась. Можно было бы отправиться на корабле обратно, за новыми отверженными, но клятва не позволяла. Нельзя уходить, глупо рисковать, надо ждать столько, сколько потребуется. Десять, двадцать, тридцать лет… Всю жизнь, если о ней забудут. Эми задрожала, стиснула зубы, поднялась на ноги, чтобы уйти и, неожиданно для самой себя, опрокинула содержимое сосуда в рот.
Паника охватила ее запоздало. Девушка упала на колени, попыталась вызвать рвоту, вспомнила о маге, способном нейтрализовать эффекты многих зельев, исцелять и даже запускать руки в ее внутренности, не причиняя физических увечий. Уже было неважно, насколько нелепым виделось стремление создать эликсир, употребить его и тут же просить об очищении. Эми, не узнавая сама себя, собралась к Зигору, но не двинулась с места. Не для того она выпила вероятный яд.
Внутренние противоречия достигли своего пика. С какой стороны ни посмотреть, выхода не было, и любое действие приводило к плачевным последствиям. «Пусть будет, как будет», — решила она, взяла себя в руки и, ослабевшая, прилегла на траву. Раз уж она так поступила, нужно как минимум извлечь из этого пользу.
Страх отступил. Наоборот, как обычно с Эми случалось в преддверии важного события, появилось волнение, предвкушение исполнения заветного желания. Боли не было, дискомфорта тоже, не считая шума в ушах и затрудненного дыхания. Сквозь полуприкрытые веки и ресницы девушка следила за небом, полном созвездий и туманностей. Столько ночей провела она под ним, мечтая оттолкнуться от земли и взмыть ввысь, прекратить вынужденное заточение.
Эми потеряла ход мыслей и самоощущение. Более того, внезапно оказалось, что она видит не только небо, но и густую растительность по бокам, и себя, лежащую на траве с приоткрытым ртом, худую, лысую, с глубокими синими бороздами под глазами. Не было ужаса и шока от столь резкого изменения восприятия, от ее нездорового вида и даже от того, что растения вокруг, трава, все, что окружало, плавно растекались, превращаясь в клубки едва различимых нитей. В этих легких совершенных структурах ее тело невыгодно выделялось, как грубо отесанный ржавый топор посреди изящных, мастерски выполненных столовых приборов.
Эм и ее неудовлетворенному любопытству наскучило то, что она видела. Она поплыла дальше, сквозь нитевидные облака, встречающиеся на пути красочными невесомыми островками. В некоторых из них узнавались очертания ни о чем не подозревающих местных, в некоторых, но только не в плотном сизом облаке впереди, клубящемся, как туча во время сильной бури. Эм сосредоточилась на туче, упуская из виду все, что происходило сзади, сбоку, снизу, разгадывая странную загадку, пока не обнаружила на месте тучи Корункана. Великан принял устрашающую позу, впился необычными глазами прямо в то, что осталось от Эм, и она рванула дальше. Несколько мгновений — и вокруг одна лишь пелена поверхности воды, таящая в себе темные смертельно опасные пятна; еще мгновение — и пейзаж суши изменился до неузнаваемости. Девушка, мерцая, обратила внимание на звездное небо, спрятанное за кронами удивительных деревьев, и устремилась навстречу тьме и холоду.