Помещение было унылым, сырым, темным, холодным, как лес. Справа возвышалась большая печь, возле нее — длинный, грубо выполненный стол, в углу валялась груда грязного тряпья. Вот и все.
— Есть тут кто?.. — прохрипела Эми, потирая плечи.
Тишина. Отдаленное уханье зверя за стенами.
Девушка поплелась к столу, подняла с пола табурет и уронила лицо на руки, но тут же чуть не свалилась обратно: на груди что-то настойчиво завибрировало. Эми судорожно откопала два амулета, выбрала тот, что доставлял неудобства, и швырнула его в дальний угол комнаты от греха подальше. Меч, от которого давно ломило спину, она отстегнула и так и оставила валяться на полу. Стало получше.
— Это еще что?.. — прошептала она, озадаченно рассматривая рисунок незнакомого мужчины, который обнаружила за пазухой вместе с амулетами. Вид у мужчины был жутковатый, а выражение некрасивого лица — непонятным. Эм напрягла память в сотый раз, безуспешно отлавливала обрывки воспоминаний, расстроилась. Не надо было бросать Косичку. Что теперь-то делать?
В раздумьях она снова положила голову на стол, закрыла глаза, а когда открыла, вздрогнула от неожиданности: за столом, где только что была пустота, сидела уродливая старуха с опухшим длинным носом и гнойными пятнами на сморщенном лице. Седые поломанные волосы у нее на голове сохранились островками, поэтому неровный череп хорошо просматривался сквозь плешины. Не отводя злых, глубоко посаженных глазок от Эми, старуха сложила неестественно длинные узловатые руки, покрытые синими выпуклыми венами и нарывами, на стол, и с любопытством ее изучала.
Эм растерялась. Не зная, как поступить, она решила дождаться первого шага от вероятной хозяйки дома. И это было ее ошибкой.
Старушка в мгновение ока оказалась на столе, схватила Эм за шею и впечатала в потолок, после чего швырнула ее к стене.
— Ведьма-а-к-к, — прошипела уродина, расправила высохшие ладони и выпустила длинные когти. Спрыгнув на пол, она подошла к полуживой девушке, ударила ее головой о стену и, размахнувшись, провела когтями по спине жертвы. Броня защитила большую часть поверхности, но не плечи.
Эм не могла сопротивляться. Избитая, не ожидавшая напора, она глухо вскрикнула и с огромным трудом поползла наугад.
— Вк-к-усная, — произнесла уродина, перешагнув через Эм и облизнув когти, — но ск-к-кучная.
Эм повернулась на грохот возле нее, потянулась к оружию, схватила пустоту. Уродина оттолкнула меч дальше.
— Ну же, возьми-и, — шипела старуха, наблюдая, как упрямо и стойко девушка пытается достать до оружия. — Хочешь жи-и-ть? Дава-а-й…
— Отойди от нее, — рявкнул Геральт, появившийся в дверном проеме.
Уродина оскалилась, бросилась на застывшего ведьмака, схватила пустоту и, потеряв равновесие, вылетела на улицу. Взвизгнув, она стремительно обернулась, захрипела от едкого вещества, попавшего на морщинистое лицо, и, не успев понять, что происходит, обезглавленная, рухнула навзничь.
Геральт перепрыгнул через крыльцо, на ходу вытирая и убирая оружие. Сердце его билось где-то в глотке, сильно, неприятно. Он нашел Эм, прислонившуюся к стене. Смотреть на нее стало совсем невыносимо. Ее обрили, морили голодом, жгли и даже проткнули, однако она была на ногах, и глаза горели лихорадочным огнем. Теперь же, беспомощная и обессиленная, с разбитой головой, она вызывала в нем почти болезненные ощущения.
— Не подходи, — прошептала Эми, сжимая рукоять меча, поднять который не могла. Кровь, стекающая по лбу из макушки, упала на щеку.
— Все хорошо, — ласково произнес Геральт, шагнул вперед.
— Не подходи, — повторила Эм сквозь зубы.
— Хорошо, — ведьмак опустил пустые ладони, которые он показывал в знак доверия, и вышел на улицу.
Эми выдохнула, осела, медленно стекла по стене набок и смотрела на неровные доски пола, пока перед глазами окончательно не почернело.
Очнулась она на мягких шкурах, накрытая тканью. Голова почти не болела, самочувствие значительно улучшилось, хотя слабость не уходила. Это был, наверное, уже другой дом, и в нем было даже жарко и душно от огня печи. Эм, не шелохнувшись, перевела взгляд на беловолосого мужчину, присевшего у огня. Помешивая что-то в емкости, он, не меняя положения, произнес:
— Никогда не имел способностей к стряпне.
Эм затаила дыхание. Неизвестно, с кем он говорил, ведь он не мог знать, что она пришла в себя.
— Как твоя голова?
Голос у незнакомца был низким и очень приятным на слух. Не дождавшись ответа, он повернулся и посмотрел прямо ей в глаза. Эми отчего-то смутилась.
— Ты кто?.. — спросила она еле слышно.
— Меня зовут Геральт, — беловолосый подумал и добавил: — А тебя?
— Меня?.. — Эми осторожно присела, придерживая ткань, рассеянно огляделась. Она была раздета по пояс, на поврежденном плече находилась тугая повязка. — Мое имя…
— Ты не помнишь?
— Я не знаю, — поправила Эми, натягивая серую кофту с испорченными рукавами и жилет. Меч лежал на расстоянии вытянутой руки. Это успокаивало.
— Откуда ты пришла?
— Из Белого леса. Как туда вернуться?
— Не знаю. Расскажи мне про Белый лес.
— Белое там все. А где Косичка? — вспомнила Эм.
— Кто?
— Такой, высокий, — девушка покрутила руками возле головы, подбирая слова. — У него тут такая косичка, а там свободно болтается… Ну… Мы вместе пришли…
— А, эта Косичка, — Геральт невольно улыбнулся. — С ним все в порядке, не беспокойся.
— Его нельзя обижать, — по-детски предупредила Эм.
— Понял, не буду.
— Можешь меня к нему отвести?
— Возможно. А зачем?
— Я больше никого не знаю.
— Разве? — Геральт протянул найденный ею накануне за пазухой рисунок.
— Это же ты, — удивилась Эми, переводя взгляд с рисунка на Геральта и обратно.
— Я тоже так подумал.
— Почему это у меня было?
— Думаю, ты сама нарисовала, только не помнишь об этом.
— Но зачем?
— Может быть, ты скучала по мне, — резонно предположил ведьмак, улыбаясь уголком губ.
— Не думаю, — со всей серьезностью отозвалась Эми, до конца не понимая, что это значит, и отложила бумагу.
— Тебе надо поесть, — заключил Геральт, разворачивая припасенные продукты. Пахли все эти предметы так хорошо, что Эм машинально попыталась сглотнуть.
— И ты тоже не знаешь мое имя?
— Тебя зовут Эм.
— Эм? — переспросила девушка моргнув.
— Эм.
— Эм, — повторила она еще раз, примеряясь, и посмотрела на ведьмака с недоверием. — Да ты это только что придумал! Что еще за Эм?
— Я? Ну хорошо, как тебя называл этот? — Геральт передразнил ее выкрутасы вокруг головы.
— Лысак, — ответила Эми, как само собой разумеющееся. Ведьмак прокашлялся. — Что смешного?
— Почему же «Лысак»?
— А я почем знаю? Уж получше этого Эм!
— Раз ты так говоришь, — сдался беловолосый и налил содержимое в миски. — Это тебе.
— Это что?
— Еда. Осторожно, горячо.
Эми проследила за тем, как Геральт пристраивается, берет ложку, черпает суп, дует на него, отправляет в рот. Как обезьянка, она повторила за ним все манипуляции и обожгла язык.
— Эта еда ужасная!
— Просто горячо. Попробуй это, — он протянул хлеб и сыр. Девушка тщательно обнюхала мягкие предметы, лизнула, надкусила. В животе отчаянно заурчало.
— А там что? — Эм кивнула на бутыль, к которой Геральт регулярно прикладывался.
— Это… Хм… Это жидкий огонь. Пьешь его, и в животе распускаются цветы.
— Зачем еще?
— Ну, когда цветы распускаются, становится хорошо, можно… Можно много и долго ходить и при этом не уставать.
В качестве подтверждения он опять приложился к бутылке с блаженным выражением лица. Эм с завистью следила за движениями его шеи при глотках: у нее во рту было так сухо, что даже слюна не появлялась.
— Будешь? — Эм отрицательно помотала головой. — Ладно. Поставлю-ка ее сюда.