Тело Торда, следуя его указаниям, похоронили на Песчаном Берегу, перед церковью.
Ему было семьдесят два года, когда он скончался. [14 августа 1237 г.] Епископ Магнус скончался летом того же года; он умер за день до Первой Мессы Марии [15 августа 1237 г.]
[1235 г.] Каноник Торвальд сын Гицура умер двумя годами ранее своего брата епископа Магнуса и Торда сына Стурлы; его кончина пришлась на Мессу Эгидиуса [1 сентября 1235 г.]
[1235 г.] В тот год, когда скончался Торвальд, умерли также монах Флоси сын Бьёрна, Сигурд сын Орма и Хельги Толстяк[676].
121. О Гицуре сыне Торвальда.
[1237 г.] Гицур сын Торвальда прожил у Дымов на Озере Пиволюба один год с тех пор, как умерли епископ Магнус и епископ Гудмунд. Он сделался большим хёвдингом. Он был умен и имел много друзей. Гицуру было тогда двадцать восемь лет. К этому времени от пришествия господа нашего Иисуса Христа минуло двенадцать сотен, три десятка и семь лет. Гицур сделался стольником конунга Хакона, своего родича[677], когда ему не хватало одного года до двадцати.
В ту пору сила Стурлы сына Сигхвата была столь велика, что почти никто из живших в стране не мог отстоять свои права в споре с ним. И кое-кто из людей сохранил впоследствии слова Стурлы о том, что он будет считать всю страну покоренной, если подчинит себе Гицура[678].
Гицур был человек среднего роста, но при этом очень ладный, с красивыми руками и ногами. У него был живой, но, вместе с тем, твердый взгляд и быстрая смекалка. Он умел говорить красивее большинства прочих людей в этой стране; его речь была гладкой, и ее единодушно хвалили. Горячность была ему чужда, и он всегда принимал верные решения. Однако бывало так, что когда ему случалось присутствовать при распрях хёвдингов или собственных родичей, он особо не вмешивался: поэтому часто было неясно, кому он намерен помочь. У него была многочисленная родня, и большинство лучших бондов на юге страны, да и в других местах, были его друзьями. В ту пору он и Снорри сын Стурлы хорошо ладили[679].
Олав сын Торда ранее, в ближайшую после кончины епископа Магнуса зиму, сочинил драпу о епископе Торлаке[680]. Во время поста Олав выехал на юг к Палатному Холму: он говорил, что едет за тем, чтобы исполнить свою драпу[681]. На самом же деле он хотел встретиться со Снорри сыном Стурлы, что и сделал на обратном пути. Снорри тогда гостил на Дымах у Гицура.
Он сообщил Олаву, что намерен после Пасхи прибыть в Городищенский Фьорд и хочет, чтобы его друзья явились ему навстречу, если они хотят прийти ему на подмогу.
Ближе к Пасхе Олав уехал домой.
Во время поста, когда Олав уже вернулся из поездки на юг, в Городище прибыл один человек, который назвался гонцом Снорри. И Аскель сын Олава с Олавом сыном Торда спрятали этого человека в хлеву и продержали там несколько ночей, обсуждая с ним многие вещи о тяжбах Снорри и его поездках.
Человека этого подсылал Стурла сын Сигхвата, и ему стало известно обо всех их беседах[682].
122. О снах.
Одного человека звали Хавлиди сын Хёскульда, он был брат Сигхвата Богатого.
[1236 г.] Зимой того года, когда был Поход на Песчаники, под йоль Хавлиди приснилось, будто он стоит возле Двора Кольбейна, — он жил оттуда поблизости на Курганном Междуречье[683]. Он увидел, что неподалеку от хутора затеяли игру, и в ней участвуют одни мужчины. Это была игра в мяч. Тут сверху со стороны Комариной Долины[684] пришел высокий человек в сером, и они пригласили его присоединяться к игре. Они спросили, как его имя. Он сказал:
— А чего это вы всё не играете?
Они отвечали, что у них нет мяча.
— Вот он, — говорит пришелец, достает из-за полы плаща камень и пускает его в одного из собравшихся, сразу убив его насмерть. Затем каждый из них стал посылать камень в другого, и они бились до тех пор, пока не пали все до единого.
Несколько позднее Хавлиди видел другой сон, будто он стоит в Красивом Лесу и смотрит оттуда вверх на Долину Реки Хит. Он видит, как вниз по долине скачет отряд. Во главе отряда скачет высокая и зловещая женщина и держит в руке полотнище с бахромою, с которого сочится кровь. Навстречу им со стороны Скобленого Пригорка едет другой отряд: они повстречались напротив Лавовой Пустоши, и завязалась битва. Женщина накрывала головы людей своим полотнищем; как только бахрома касалась шей, она отрывала им головы. Она сказала:
676
Гл. 120, где сообщается о смерти отца рассказчика и его сверстников, служит водоразделом в тексте саги: старшее поколение сходит со сцены, а молодое тут же затевает жестокие распри.
677
В числе предков Гицура была Тора, незаконнорожденная дочь конунга Магнуса Голоногого (ум. 1103), см. выше, прим. к гл. 35.
678
Данное место можно интерпретировать двояко: и как ссылку Стурлы Тордарсона на самого себя: Стурла мог слышать эти слова своего двоюродного брата Стурлы сына Сигхвата; и как позднейшую вставку, сделанную кем-то, симпатизировавшим Гицуру.
679
Начало гл. 121, содержащее описание Гицура сына Торвальда, комментаторы обычно признают либо вставкой компилятора «Саги о Стурлунгах», либо уцелевшим отрывком из гипотетической *«Саги о Гицуре сыне Торвальда», который был вставлен в «Сагу об Исландцах» в середине XIV в. См. вступительную статью.
680
Первая Месса св. Торлака (20 июля) была утверждена на альтинге летом следующего, 1237, года. Вероятно, стихи Олава предвосхищали это событие.
681
Брат Стурлы, Олав, был известным скальдом. О жанре
682
Указание на то, что все планы Снорри и Олава были пересказаны Стурле сыну Сигхвата лазутчиком, вовсе не противоречит началу гл. 123, где сказано, что «Стурла подозревал о намерениях Снорри»: употребление слова «подозревал» в последнем случае выдает иронию автора.
683
685
Виса № 50. Призрак (Смерть). Размер форнюрдислаг. Человек в сером, назвавшийся