Храни с Кольбейном вовсю наступают, но ничего не могут поделать со стеной из щитов. Тогда Кольбейн подскакивает и пытается вырвать щиты у защитников. Но Гицур ударил его по руке. Еще после этого они долго сражались.
И поскольку Эйольв видел, что приступ затянулся, — и боялся, что подоспеют жители округи, — они поднесли к дому огонь. Йон с Яра привез с собой смолу на щепах; они сняли висевшие во дворе овчины (gærur) с крючьев, кинули в них смолу и подожгли. Другие взяли кизяк, запихали его в окошки и подожгли, и постройки быстро наполнились дымом и страшной копотью.
Гицур лег ничком в горнице на помосте, с краю столба, и уткнул голову и ноздри в пол; подле него легла его жена Гроа. Напротив них лежал Торбьёрн Нос, и их с Гицуром головы были рядом. Торбьёрн услышал, как Гицур торжественно и на многие лады молился Богу — никогда, по словам Торбьёрна, не слыхал он прежде таких обращений, а сам он и рта не мог раскрыть из-за дыма. И после этого Гицур встал, а Гроа его поддержала. Гицур направился к южным сеням: ему было невмоготу от дыма и жара, и он склонялся к мысли, что лучше уж выйти наружу, чем коптиться в доме.
У дверей стоял Гицур Веселый и беседовал с Кольбейном Усом. И Кольбейн предложил ему пощаду, ибо они с Гицуром прежде уславливались, что каждый из них, у кого будет такая возможность, пощадит другого. Гицур сын Торвальда стоял за спиной своего тезки, пока они это обговаривали, и ему стало чуть прохладней. Гицур Веселый попросил, чтобы ему разрешили вывести из дому еще одного человека, и чтоб его спутник тоже получил пощаду. Кольбейн согласился на это, при условии, что это не Гицур и не его сыновья.
Тут к Гроа в сени подошла Ингибьёрг дочь Стурлы; она была в одной ночной сорочке и босая. Было ей тогда лишь тринадцать лет, но она была уже и видной, и рослой. На ногах ее, с тех пор, как она выскочила из постели, болтался серебряный поясок: в нем был <зашит> кошель с множеством ее золотых драгоценностей, — она привезла их на хутор с собой. Гроа очень обрадовалась ей и сказала, что у них будет одна судьба.
И после того, как Гицуру немного полегчало, он передумал выбегать наружу. На нем было холщовое белье, броня, на голове — стальной шишак, а в руке — меч Бронерез. Гроа тоже была в одной ночной сорочке. Гицур подошел к своей жене Гроа, вынул из кошеля, что был у него в поясном ремне, два золотых перстня и вручил ей: он надеялся, что она выживет, и думал, что обречен на смерть. Один из этих золотых перстней достался ему от дяди по отцу, епископа Магнуса, а второй — от его отца Торвальда. Гицур сказал, что хочет, чтобы эти сокровища еще сослужили добрую службу его друзьям, если все сложится, как он хочет. Гицур понял по лицу Гроа, что ей тяжело расставаться с ним. Затем Гицур отошел внутрь дома; его сопровождал его родич Гудмунд, который ни за что не желал его покидать. Они подошли к дверям в каморку и собрались выбегать оттуда наружу. Тут он услышал людскую речь с бранью, и ушел прочь.
173. Смерть сыновей Гицура и его жены Гроа.
Теперь следует прервать этот рассказ.
Вот Гроа и Ингибьёрг идут к дверям. Гроа просит, чтоб Ингибьёрг позволили выйти. Это услыхал родич Ингибьёрг, Кольбейн Ус, и велел ей выходить к нему. Она отвечала, что выйдет, только если ей позволят вывести с собой мужа. Кольбейн сказал, что это исключено. Гроа просила Ингибьёрг выходить, —
— а я схожу поищу маленького Торлака, сына моей сестры, — говорит она.
Отцом мальчика был Торлейв Лепет.
Мальчик уже выскочил к тому времени наружу; холщовые одежды на нем горели, когда он бежал по полю вниз к церкви. Ему было десять лет. Он добежал до церкви.
Некоторые люди рассказывают, будто Торстейн Дылда швырнул Гроа обратно в огонь; ее тело нашли в сенях.
Кольбейн Ус прыгнул в огонь за Ингибьёрг и принес ее к церкви. К этому времени постройки занялись вовсю.
Чуть позже к южным дверям подошли Халль сын Гицура и его провожатый Арни Лютый. Оба были сильно изнурены и изнемогали от жара. Поперек дверей была брошена столешница. Халль почти не смотрел по сторонам и выпрыгнул наружу прямо через столешницу. В руке у него был меч, а другого оружия не было. Эйнар сын Торгрима стоял поблизости, когда выпрыгивал Халль; он ударил его мечом в голову, и это была смертельная рана. Когда Халль упал, другой человек рубанул его по правой ноге ниже колена, и почти отсек ему ногу. Монах Торольв с Поперечной Реки только-только вышел наружу и оставался на выгоне. Он подобрал лежащую овчину и накрыл ею Халля, когда Эйнар с товарищем отошли от него. Он тащил Халля под овчиной всю дорогу до церкви, и они ничего не заподозрили. Но Халль был едва одет, и раны его заледенели. Монах тоже был бос, и тоже замерз. Под конец, ему все же удалось зайти в церковь и втащить туда Халля.