Тогда Одд предложил ему помириться на иных условиях.
Епископ просил Одда отбыть из этих округ на Восточные Фьорды и заплатить Торстейну за тот грабеж, который он учинил.
Одд отвечал, что этому не бывать, и сказал, что епископ не сможет навязывать свою волю, не считаясь с другими.
Ощеренный Коль вставляет слово и говорит, что епископу, на самом деле, хочется одного — проехаться с ними. Он сказал, что милосердие епископа явно не распространяется на большинство людей,
— Мало ты переживаешь, — говорит Коль, — оттого, что людей сожгли в их доме на Мошкарном Болоте.
— Конечно, я переживаю от этого, — говорит епископ, — но я также переживаю оттого, что душа твоя будет гореть в аду, и хуже всего, что ты сам этого хочешь.
Разговор их накалялся тем больше, чем дольше они говорили. Под конец Одд и его товарищи прошли к полатям, и сразу вслед за этим Ощеренный Коль и Торарин Нос в Каше наложили на епископа руки. Одд сказал, что хватать епископа никому не след. У епископа был нарыв на теле, и ему было очень больно, когда те схватили его. Одд и его люди не встретили сопротивления от тех, кто был в доме, ибо никто не решился вмешаться. Затем епископ вышел с ними во двор. Все могли видеть, что он пошел под угрозой насилия.
Некоторые люди Одда сразу же вышли из покоев, как только увидели, что дело принимает дурной оборот. Так поступили Эрнольв с Эйндриди сыном Тормода: они сели на своих лошадей и уехали на юг через поле. Затем епископу приготовили лошадь для поездки. Его сопровождал священник Торарин Бочонок. Ночью они прискакали на Мошкарное Болото. Одд и его люди завели епископа в крепость, которую в свое время велел построить Кольбейн: от нее ещё оставалось несколько построек. Несколько ночей пробыл епископ в их власти.
Эти скверные новости распространились быстро.
Тогда люди доброй воли, как норвежцы, так и исландцы, собрались вместе. Асбьёрн сын Иллуги вел жителей округи: их было почти две больших сотни. У Одда было тогда мало народу. Между ними стали ездить гонцы. Норвежцы подавали суровые советы: они хотели биться за епископа, если его тут же не выпустят на свободу. Асбьёрн втихую послал к Одду гонца и просил его пойти на попятный. И так и случилось, и Одд сказал, что сделает это ради окружных бондов. Затем епископа выпустили на свободу.
В ту пору, когда епископ был подневолен, нигде в его епархии не пели службы нараспев, и нигде не звонили в колокола. Паль сын Кольбейна с Усадьбы и Халль сын Торстейна с Шумного Жилья ускакали со своих хуторов на юг по пустоши. Паль остался на зиму у Бьёрна сына Сэмунда с Полей, своего дяди по матери, а Халль зимовал в Одди у своей сестры Сигрид.
Одд сын Торарина вскоре ускакал на юг по пустошам с большинством тех, кто ездил с ним на Красивый Мыс. Он одним махом покрыл путь до Восточных Фьордов и сел на Дворе Вальтьова: сидя на тамошнем хуторе, он не встревал в дела и подолгу молчал. Не сообщается о том, чтоб они с его братом Торвардом встречались.
184. Хравн с хёвдингами въехал в Нагорный Фьорд.
[Сентябрь 1254 г.] Теперь следует рассказать об Эйольве сыне Торстейна и Хравне сыне Одда. Как только они узнают у себя на западе о том, что Одд захватил епископа Хейнрека, названные ниже хёвдинги поднимают ополчение: Эйольв, Хравн, Торгильс Заячья Губа, Стурла сын Торда, Торлейв с Оград, Вигфус сын Гуннстейна. И когда все их отряды собрались вместе на Склоне Жилой Усадьбы, они узнают, что Одд ускакал из округи прочь, а епископ отпущен и уже у себя дома на Пригорках. Ходили слухи, что Одд, должно быть, ускакал на Восточные Фьорды. А хёвдинги двинулись затем на север через Озерный Перевал, и всего у них было до шести больших сотен[969].
В субботу, во время осеннего поста[970], Хравн с Эйольвом въехали вместе со своим отрядом на Холм Валухов; к ним примкнул Торлейв. Торгильс и Стурла въехали на Тальниковое Болото, Вигфус — на Склон Сэмунда, а Гудлауг с Тюленедольцами[971] — Аудуном и Снёртом — на Шумный Двор.
Затем Хравн с Эйольвом послали гонца к Пригоркам, и епископ, Хравн и Эйольв встретились в низовьях на Мысу Цапель. Затем на понедельник на Скале Конских Боев была назначена сходка. Туда пришли все их отряды и многие жители округи. Был там и епископ Хейнрек.
Торгильс Заячья Губа подошел пообщаться с епископом, и они беседовали наедине, хотя и недолго.
Затем Торгильс поднялся и во всеуслышание заявил, что он считает невыполненным то, что ему было обещано ранее, когда ему посулили наместничество в Нагорном Фьорде[972].
Хравн спросил, кого он в этом обвиняет.
969
Об этом походе хёвдингов в защиту епископа Хейнрека подробно рассказывает в гл. 36 «Саги о Торгильсе Заячья Губа» ее автор Торд Хитнесинг. Торд сообщает, что во время похода Стурла защитил его от людей Хравна, что привело к ссоре между хёвдингами.
971
972
Торгильс Заячья Губа надеялся получить наместничество в Нагорном Фьорде потому, что был племянником Кольбейна Младшего, контролировавшего этот фьорд ранее. Но по исландским законам прав у него не было: Кольбейн Младший (ум. 1245) перед смертью передал верховенство в округе своему родичу Бранду сыну Кольбейна (ум. 1246), после смерти которого правопреемниками должны были стать его законнорожденные сыновья Кальв и Торгейр. Однако победитель Бранда, Торд Какали захватил власть в свои руки. Торд тоже имел определенные права на Северную Исландию (кроме Нагорного Фьорда), ибо его отец Сигхват (ум. 1238) в свое время держал годорды Северной Четверти на законных основаниях. После отзыва Торда из страны в 1251 г. законными держателями годордов, с точки зрения тогдашнего права, стали наместники Торда поджигатели — Эйольв Дерзкий и Храни. Епископ Хейнрек открыто поддерживал наместников Торда в 1250-ые гг., хотя он навряд ли руководствовался при этом буквой исландского права. Характерно, что все трое хёвдингов, заключавших союз с конунгом Хаконом — Торд Какали (ум. 1256), Торгильс Заячья Губа (ум. 1258) и Гицур (ум. 1264) захватывают Нагорный Фьорд силой и игнорируют законных правопреемников — сыновей Бранда.