Теперь Одда и его людей сопроводили в помещение. В тех краях они пробыли несколько недель и беседовали с жителями страны. Те спросили у Одда и его людей, хотят ли они принять их веру, и сталось там, что Гудмунд и Сигурд её приняли. Тогда спросили у Одда, хочет ли он принять эту веру.
Он ответил, что поставит им условие:
— Я приму ваши обычаи, однако буду вести себя, как прежде. Я не стану поклоняться ни Тору, ни Одину, ни другим идолам, а жить в этой стране у меня нет намерения. Потому я буду бродить из страны в страну и жить то с язычниками, то с христианами.
Всё же приняли решение, чтобы Одд был крещён. Они жили там некоторое время.
Один раз Одд осведомился у Гудмунда и Сигурда, хотят ли они отправиться прочь. Они сказали:
— Мы здесь живём так, что нам это кажется наилучшим.
— Тогда у двоих тут два мнения, — сказал Одд, — я столько здесь прожил, что мне стало очень скучно.
Поскольку родичи не отпускали его, он скрылся в одиночестве, а они со всем войском остались.
И когда он отошёл от города, то увидел большую толпу людей, идущую ему навстречу. Один человек ехал верхом, а остальные шли пешком. Эти люди были роскошно одеты, и ни один не был вооружён. Одд стоял возле дороги, а люди прошествовали мимо него, не заговорив с ним. Тогда Одд увидел четверых бегущих людей. У каждого из них в руке был короткий меч. Они подбежали к человеку, который ехал верхом, и отрубили ему голову. Затем они побежали обратно мимо Одда, по той же дороге, и у одного в руке была голова убитого. Одд решил, что эти люди совершили весьма злой поступок.
Вот Одд побежал за ними и стал их преследовать, а они помчались в сторону леса и затем нырнули вниз под землю, в какую-то землянку. Одд прыгнул за ними. Там они дали отпор, а Одд атаковал их. Он не останавливался, пока не убил их всех. Потом он отрубил им головы, связал вместе за волосы и вышел вон, забрав с собой и эти головы, и ту, которую они туда принесли. Теперь Одд вернулся в город. Люди же те пришли в церковь вместе с телом убитого.
Тогда Одд бросил головы внутрь храма и сказал:
— Там голова того из вас, кто был убит, и я отомстил за него.
Они были очень поражены тем, что совершил Одд. Одд спросил, что это был за человек, за которого он отомстил. Они сказали, что этот человек был их епископом.
Одд сказал:
— Тогда лучше было это сделать, чем не сделать.
Они внимательно сторожили Одда, так как никоим образом не хотели, чтобы он ушёл от них прочь. Но ему, как и прежде, стало скучно жить там, вдобавок, ему очень не понравилось, что они сторожат его, и теперь он только искал случая, чтобы уйти.
И снова сталось так, что одной ночью он ускользнул. Он путешествовал из страны в страну и в конце концов пришёл к Иордану. Там он снял свою рубашку и всю одежду. Потом он вошёл в реку и умылся так, как ему хотелось. Затем он вышел из реки и надел свою рубашку, и она сохранила все свои свойства, как и прежде. Он отправился прочь оттуда, со своим колчаном на спине. Он продолжил страноствовать из страны в страну. Теперь он стал жить, поселившись в лесу под открытым небом и ничем не занимаясь, только стреляя зверей или птиц себе на пропитание, и так прошло некоторое время.
18. Одд в Рисаланде[17]
Как сказывают, однажды Одд пришёл к неким скалам и широкому ущелью, в котором с громким шумом нёсся поток большой реки. Он задумался, можно ли как-нибудь перебраться, но ничего не мог придумать. Вот он сел и недолго пробыл там, как его внезапно схватили. На него налетел коршун и стиснул своими когтями так крепко, что он никак не мог сопротивляться. Это создание летело вместе с Оддом над многими странами и морями. Но наконец коршун подлетел к отвесным скалам и сел на клочок травы, который был среди скал. Там сидели птенцы этого животного. Теперь он отпустил Одда на свободу, и тот был цел и невредим, потому что его защищала его рубашка, как от когтей этого коршуна, так и от всего, о чём уже было рассказано.
Вот Одд живёт в гнезде с птенцами коршуна. Сверху там была высокая скала, а внизу — глубокое море. Одд никоим образом не мог выбраться оттуда, кроме как броситься вниз в море, рискуя своей жизнью. Также поблизости не нашлось бы места для высадки, потому что скалам конца видно не было. Птенцы уже немного подросли. Коршун редко бывал дома в гнезде, а постоянно искал пищу. Одд связал птенцам клювы, а сам спрятался в скальной расщелине возле гнезда. Коршун приносил им рыбу, птиц, человечину, всяческих диких зверей и домашний скот. Наконец, он принёс туда варёное мясо. Как только коршун улетал прочь, Одд хватал еду, а в остальное время прятался.
Однажды Одд увидел большого ётуна, который плыл на каменном челноке к гнезду. Тот сказал громким голосом:
— Зла птица, что живёт здесь в гнезде, ибо она повадилась день за днём воровать моё свежесваренное мясо. Я сейчас попытаюсь как-нибудь отомстить ей. На другое я рассчитывал, когда взял быков у конунга, ведь эта птица забрала их.
Тогда Одд встал, убил птенцов и позвал ётуна:
— Здесь всё то, что ты ищешь, и я охраняю это.
Ётун поднялся в гнездо, взял своё мясо и отнёс в челнок. Ётун сказал:
— Где отродье, которое я видел здесь? Выйди, не бойся, и иди со мной.
Теперь Одд показался, и ётун взял его и отнёс в челнок. Он спросил:
— Как мы убьём это зловредное существо?
Одд ответил:
— Разведи в гнезде огонь, и когда коршун вернётся, мне кажется, может быть так, что он подлетит столь близко, что огонь перекинется на оперение, и тогда мы сможем победить его.
Всё произошло так, как сказал Одд, и они одолели коршуна. Одд отрубил ему клюв и когти и взял с собой в челнок, и ётун поплыл на вёслах прочь.
Одд спросил, как его имя, а он ответил, что его зовут Хильдир, он исполин из Рисаланда и у него есть жена по имени Хильдирид и дочь по имени Хильдигунн.
— Ещё у меня есть сын, которого зовут Годмунд, он родился вчера. Нас трое братьев. Одного зовут Ульв, а другого — Ильвинг. Летом мы созовём тинг, и тот из нас будет конунгом над Рисаландом, кто совершит величайший подвиг и кому принадлежит самый свирепый пёс из всех, кого будут стравливать на том тинге.
Одд сказал:
— Как ты думаешь, кто из вас станет конунгом?
Хильдир ответил:
— Я уверен, что это звание достанется им, ибо я всю жизнь был из нас самым последним, и будет так снова.
Одд сказал:
— Хочешь ли ты, чтобы это дело обратилось к твоей пользе?
Хильдир ответил:
— Я хотел бы стать конунгом, однако это совершенно невозможно, потому что у Ульва есть волк, наизлобнейший из всех, и ни один пёс не посмеет с ним драться. Ульв убил зверя, который называется тигром, и в доказательство хранит голову этого зверя. Но с Ильвингом, моим братом, ещё труднее, ибо у него есть белый медведь, который никого не щадит. Также Ильвинг убил зверя, который называется единорог, а я не могу предъявить подобного подвига в ответ и нет у меня пса, чтобы состязаться с ними.
— Нравится мне то, что ты говоришь, — сказал Одд, — ведь здесь можно применить кое-какое средство, которое поможет, если найдётся доброжелатель.
Хильдир сказал:
— Не встречал я столь малого ребёнка ни более дерзкого, ни более разумного, чем ты, ибо мне кажется, что можно сказать, что в тебе нет ничего, кроме одного разума, и видится мне в тебе величайшая ценность, столь ты вспыльчив. Я отнесу тебя к Хильдигунн, своей дочери, ты будешь ей вместо игрушки, и она станет воспитывать тебя и вскармливать наравне с Годмундом, моим сыном.
После этого Хильдир сел на вёсла и поплыл домой в Рисаланд, и Одд изумился тому, как шёл челнок. Вернувшись домой, великан показал ребёнка, которого нашёл, и попросил свою дочь ухаживать за ним не хуже, чем за своим собственным. А когда Хильдигунн взяла Одда и он встал рядом с ней, то он едва достал ей до середины бедра, Хильдир же был ещё выше неё, как и положено мужчине. А когда Хильдигунн подняла Одда и посадила себе на колени, она повертела его перед собой и сказала: