— Синдри, монахи сказали, что пустят лишь безоружных, — добавил я.
— Вот ерунда! — он вытащил из-за пояса топор.
— Совсем безоружных, — я показал глазами на его скрам.
Парень лишь на секунду замялся, всё ж свободные орки с младых ногтей привыкли таскать ножи на поясе. Даже при посещении усадьб ярлов так сказать короткоклинковое допускалось. Но заминка не заняла и мгновенья. Хмыкнув, он вытащил из ножен свой клинок.
— Даже с безоружными, с двумя им будет справиться сложнее! — подмигнул мой приятель, передавая на корабль свое оружие.
— С тремя, — поднялся со своего рундука Бьярни, и молча принялся разоружаться.
— Ну как знаете, — махнул на нас рукой Сигмунд.
— Сгинут, не жалко, — пробубнил под нос Болли.
Мы не отреагировали.
— Так, не рассиживаемся! — начал распоряжаться «сержант» Фритьеф, — Нечего глазеть. Вскрыли палубу и отчерпываем воду!
Ах, да! Я хлопнул себя по лбу.
— Брат Вальтер, — окликнул я дожидающегося монаха, — не подскажешь, есть тут какое-нибудь мелкое место? У нас корабль вот-вот уйдет под воду.
— Что ж вы сразу не сказали! — взмахнул сухими ручками монах. — Чуть подальше, в глубине бухты есть пологий песчаный пляж, там мелко. И туда есть тропинка отсюда, правда посуху идти не близко будет.
Этой инфой я тут же поделился с братом. Он обрадовался, и, задав через меня пару уточняющих вопросов, скомандовал отход.
— Как разведаете, приходите туда. Мы вас будем ждать. Хоть до весны, — пообещал он, пристально глядя на монаха, перед тем как тяжело сидящий в воде «Ворон» отвалился от стенки.
— Пошли, брат Вальтер, покажешь нам, где тут у вас и что.
***
Монастырь на самом деле оказался маленьким. И бедным. Бедность, или как заявил нам наш провожатый — нестяжательство, была одной из заповедей устава. Без всего, без чего можно обойтись, братья старались обойтись.
— Мы смиряем свою плоть, — пояснил брат Вальтер пока мы шли внутрь, — до самых морозов не зажигаем огня, чтоб согреться. Мысли о Спасителе, молитва и пост греют наши души.
Вот как? Я скептически покосился на монаха, пост греет? Но тут же, спохватившись, придал лицу доверчиво-придурковатый вид — ну как же, меня ж только что осенили истиной!
Как выяснилось, когда-то здесь и в самом деле хотели построить замок. Затеял это один феодал с Ирене, но остров оказался маленьким, отдаленным от остальной цивилизации и торговых путей. Замок тут был бы совсем не в тему, и идею забросили. А уже возведенной стеной воспользовались монахи редкого и немногочисленного ордена Пуртоверинцев.
Кстати, все копья и правда оказались оставленными сразу за калиткой, буквально — в небольшой нише коридора, проходившего сквозь весьма толстую стену.
Внутри обнаружился храм, которым наш провожатый не замедлил похвастаться, и даже провести нас внутрь, благо храм не закрывался. Полностью каменное строение оказалось небольшим и абсолютно пустым. В смысле — ни тебе портьер из дорогой ткани, ни богатых подсвечников и канделябров. Свет должны были давать деревянные плошки с маслом, с пристроенным фитильком. Алтарь, сложенный из грубых камней — и всё. По сравнению даже с деревенскими — образец минимализма.
Жили монахи в одноэтажном домике, притулившемся к самой стене. Побольше, конечно, чем крестьянские халупы, размером если не больше наших длинных домов, но... Узкие низкие коридоры, низкие маленькие комнаты — у меня чуть не начался приступ клаустрофобии. Сыро, холодно, темно. Ладно у нас ночное зрение, а люди то как?
Порой, мне начинало казаться, что в своем показном отказе от всего более-менее ценного монахи скатываются в некую разновидность гордыни, но говорить им об этом не стал.
Первым делом брат Вальтер повел нас в трапезную. По крайней мере именно так я смог перевести это слово. Низкий арочный потолок, холодное помещение несмотря на горящий в небольшом очаге огонь. Над огнем висел котелок.
— А что едят гоблины? — вдруг вскинулся наш провожатый.
Другой монах, долговязый, с залысинами мужик, мешавший длинной деревянной ложкой варево в котелке, напрягся, и тоже уставился на нас.
— Да что и все, — я пожал плечами, — в основном кашу... Там, где я рос обычно варили молочную. Скот мы разводим, но мясо едим не часто, предпочитаем брать молоко и шерсть. А еще рыбу, — я пояснил, — до того, как я пошел ... с братом, — чуть было не ляпнул «в поход», вовремя спохватился, — я был рыбаком.
— Вот видишь, брат Николас! — обрадованно поднял указательный палец брат Вальтер, — Они почти такие же, как мы. Ловят рыбу, пасут скот, растят хлеб. Трудом своим добывают пропитание... Какие же они орки!