В той части здания, где находился Пригоршня, было несколько помещений: спальни рядового и офицерского состава, хозблок, оружейка, столовая, комната отдыха. Вообще‑то двери запирались общей электронной системой с магнитными замками, но сейчас она отключилась: все комнаты, кроме оружейной, снабженной дополнительным спецзамком, и кабинета зампотыла оказались раскрытыми. В комнате отдыха между бильярдным столом и вечно неработающим беговым тренажером Пригоршня обнаружил двух мертвецов, в офицерской спальне — еще двух.
В конце коридора он остановился, размышляя.
Всех срубило в один момент, симптомы одинаковые, причина одна и та же… Вдруг он понял, что это за причина. Понял! И тихо застонал, осознав, что, возможно, он единственный, кто еще жив во всем Комплексе.
Но как же так?! Ведь выбросы почти не доходят до Периметра, то есть доходят в виде остаточных волн, которые исправно гасятся экранами! Значит, в этот раз случился особо мощный выброс? Почему тогда он жив?
Пригоршня потер лоб. Потому что башка у него крепкая. Чугунная башка, твердолобая, такой орехи колоть, а не думать.
С другой стороны, есть ведь еще северное крыло, которое в два раза больше южного, людей в нем прорва, там лаборатория, армейский склад, даже подземный тир, и еще вольеры с отловленными в Зоне существами, которых изучают ученые…
Вот только туда не попасть. В этом Пригоршня убедился очень быстро.
Тамбур перекрыла металлическая плита, отливающая изумрудным. Скорее всего, она автоматически упала из ниши в потолке после того, как под выбросом отключилась основная энергосистема и сработала аварийная.
Уяснив, что этот путь в северное крыло отрезан, он бросился к лестнице. Вниз и вверх уходили длинные пролеты, один — на крышу, другой — в депо. Встав на середине бетонного квадрата, Пригоршня задрал голову, разглядывая пролом в просевшем потолке. Плита лопнула, из трещин торчала арматура, верхний лестничный пролет накренился, а перила погнулись.
В проломе виднелось большое черное колесо на стойке, крепившейся к бронированному днищу летающей машины, что свалилась на крышу. Пригоршня сощурился. Похоже на упавшую вертушку, но слишком уж здоровая…
«Бегемот», понял он. На таком летает генерал Цивик из Совета Безопасности ООН. Несколько часов назад Цивик прибыл в КЗ из‑за намеченной на сегодня экспедиции в Зону. Пригоршня очень хорошо представил себе, как все произошло: конвертоплан уже взлетел с крыши, когда ударил выброс, и электронику машины не спасла даже усиленная защита. Судя по пролому и расположению шасси, «Бегемот» набрал высоту и развернулся носом на северо — восток, но свалился обратно. Вряд ли внутри кто‑то выжил.
Он поднялся на несколько ступенек, но дальше лезть не стал: опасно, вдруг весь пролет обвалится? Ясно уже, что на крышу теперь никак. Бронированное дно «Бегемота» — непреодолимое препятствие.
Паршивая ситуация. Надежда еще теплилась, но сбежав на пролет ниже, он с ней попрощался. Дверь, ведущая в депо, которое занимало почти весь нижний этаж, была заперта дополнительным замком. Безуспешно подергав ее, Пригоршня разъярился и засадил в дверь кулаком. Плюнул с досады и стал посасывать ноющие костяшки.
Сколько людей осталось внизу? По штатному расписанию, дежурство в депо несут двое. Еще пара механиков с утра копалась в сменном двигателе электропоезда. Днем состав из одного бронированного вагона и электровоза отправился по уходящей в Зону ветке, в нем уехала экспедиция профессора Кауфмана под охраной людей майора Титомира…
Так! Пригоршня вдруг осознал, что ситуация даже еще серьезней, чем он решил поначалу. И не только серьезней. Она перспективней. Для него, лично для Пригоршни.
Он сел на корточки, накрыл голову руками, пытаясь сосредоточиться. Мысли разбегались, хотелось вскочить и бежать куда‑то, что‑то делать, решать… Спокойно, рядовой, соберись! Ты точно знаешь: сам командир охраны Комплекса, майор Роберт Титомир, поехал в Зону. И не потому, что сегодняшняя экспедиция очень важна, а потому что она для майора — хорошее прикрытие. На самом деле Титомир повез туда железный чемоданчик, где лежали деньги. Большая сумма, наверняка большая. Они всегда были большими. На Станции, как называлось место, куда ездил спецпоезд из Комплекса, должны были появиться сталкеры, передать Титомиру товар, то есть артефакты, получить деньги и тихо отвалить. После возвращения экспедиции Витьке с Пригоршней предстояло вывести эти артефакты из КЗ, доставить в городок неподалеку и скинуть покупателю. Они уже почти три месяца регулярно занимались этим, когда ездили в увольнительные, куда их отпускали подозрительно часто… Потому что соответствующие бумаги подписывал майор Титомир, на которого Пригоршня с Витей и работали нелегальными курьерами.
А что теперь? Если майор с солдатами и учеными полегли под выбросом, да и посредники из Зоны тоже… Ну, а как им выжить, раз даже в защищенном Комплексе почти все погибли? Пригоршня аж вспотел, когда понял. Куча денег! Он не знал точно, сколько именно, но артефакты стоят недешево. Деньги лежат в спецпоезде и ждут, пока кто‑нибудь придет и возьмет их. Только никто не придет, потому что теперь ни одна живая душа, кроме него, про них не знает. Ему нужно в Зону! Прямо сейчас, пока здесь никто не появился, очень быстро — пулей метнуться. Долететь до Станции, взять чемодан, вернуться к Периметру и исчезнуть…
Ему, обычному рядовому, ни разу в Зоне не бывшему? Пригоршня потер лоб, мучительно соображая. Вот так просто — взять и метнуться? Пулей, ага. Холостой. Он же ничего про Зону не знает.
Ну и что? Он во всяких переделках побывал, многого навидался и многое умеет. Тем более, в глубокую Зону идти не нужно. Станция находится недалеко от Периметра, эти места считаются не особо опасными.
Ладно, но как выйти из Комплекса?
Через внешнюю стрелковую галерею, больше никак. Туда с лестницы ведет технический люк, и сейчас это единственный путь наружу.
Окраина. Станция. Наемник
К вечеру Красного Ворона начал бить озноб, и пришлось принять несколько грамм огневки. После этого по телу прокатилась волна тепла, он перестал дрожать, мышцы налились силой.
Ворон лежал на крыше железнодорожного склада, постелив на шифер темно — красный плащ. Разводы старого камуфляжа на нем мешались с более свежими пятнами, навсегда въевшимися в грубую ткань. Рядом на откидной сошке стояла двадцатизарядная винтовка «Галац» с оптикой и разрывными пулями.
Участок рельс, ведущий к заброшенной товарной станции, сохранился только потому, что им изредка пользовались люди из Комплекса. Здесь не было ничего интересного. Ничего ценного. Ни аномалий, ни артефактов. Здесь почти никогда никто не бывал. Пустое место, так говорили бродяги про Станцию. Именно поэтому работающие в Комплексе ученые устроили тут базу, где изредка появлялись, чтобы провести опыты.
Этим вечером сюда должен прибыть спецпоезд, и в нем приедет тот, для кого предназначалась первая разрывная пуля в магазине «Галаца».
Ворон привстал, оглядывая длинный перрон с лужами дождевой воды, где отражалось низкое небо и темно — рыжая от ржавчины кран — балка с обрывками тросов. Не забраться ли на нее?
От порыва холодного ветра заслезился левый глаз, который был заметно темнее правого. Красный Ворон стащил с руки перчатку и осторожно потер его.
На нем были теплые охотничьи штаны, заправленные в высокие ботинки, грубый свитер и плащ. Некоторые считали, что свое прозвище Красный Ворон получил из‑за него, но они ошибались, плащ был ни при чем. В Зоне обитал особый вид воро? н с алым окрасом — красношейки. Более мелкие и быстрые, чем их черные собратья, они отличались кровожадностью, злобой и мстительностью. Именно так Ворон привык в последний год думать о себе: злобный убийца. К тому же невысокий — всего метр шестьдесят семь. В общем, он считал, что прозвище ему подходит.