— Кто тебя послал? — спросил Ворон. — И почему одного?
— А ты почему один? Я тоже серьезный парень и умею решать вопросы. На самом деле, в КЗ все погибли, только я выжил, и еще наш капитан, хотя, когда я очнулся, он был при смерти. Только сказал мне про Кауфмана, что его нужно обязательно привести назад, а потом умер. И помощи ждать неоткуда, за Периметром сейчас сумасшедший дом. Пока там разгребут все и придут в КЗ, Кауфман уже сгинет в Зоне. Вот я и отправился его выручать.
— Но Кауфман вроде как под охраной людей майора?..
— Да ты просто не в курсе, брат! — Пригоршня забрал у Красного Ворона фляжки, хлебнул самогона, запил чаем, затянулся трижды подряд, аж в горле запершило, и снова заговорил. — Кауфман с дочкой у майора, считай, в заложниках. Майор хочет получить «доминатор», он ради этого сжег все мосты за собой. Он контрабандой занимается, понимаешь? Мне капитан покойный сказал. Генерал Цивик, патрон Титомира в Совете Безопасности ООН, тоже погиб под выбросом. Майор остался без крыши, без связей, артефакт на Станции он не получил… У него теперь один путь: добыть «доминатор» любым способом, скинуть покупателю, взять деньги и тихо — тихо отвалить в общей суматохе. Если он не передаст артефакт тем, кто за него платит — конец майору. Его из‑под земли достанут. И он же не знает, что в Комплексе никого не осталось. Опасается, что сейчас вслед за ним вышлют спасательную экспедицию, военсталов, потом начнут разбираться… В общем, Кауфман для него — живой щит. А мне нужно профессора вернуть. Теперь все понял?
Красный Ворон встал с лавки, сложив руки на груди, уставился вперед. Электровоз катил через лес, подминая растущие между шпалами кусты. Чем дальше от Станции, тем они становились выше и гуще, уже и шпал почти не видно.
Ворон вдруг сказал:
— Научники и майор с двумя его людьми покинули поезд не вместе.
Пригоршня обдумал это неожиданное заявление, нахмурился:
— Ты о чем, наемник? Как не вместе?
Поправив рукав, под которым пряталась трубка с заточкой, Ворон обернулся. Пальцы на левой руке у него были сведены вместе и немного согнуты, отчего кисть напоминала крабью клешню. Пригоршня подумал: а может ли наемник этой рукой нормально стрелять, держать нож или ту же заточку? Хотя из черного пистолетика, спрятанного в кобуре на лодыжке, он выстрелил именно левой. Ворон заговорил:
— Я был на Станции, когда приехал ваш поезд. Начался выброс, но я успел спрятаться. Очень сильный, меня свалило надолго, раньше такого не было, разве что в самом начале, когда только попал в Зону. Очнулся под утро, залез на второй этаж, оттуда все видел. В вагоне опустился пандус, выехала машина. По — моему, на воздушной подушке, точно не разобрал. Небольшая, впереди блистер, сзади открытый кузов. Блистер прозрачный, под ним механик, Марков. Сзади двое: капитан Ковач и Титомир.
И снова необычное выражение мелькнуло на невзрачном бледном лице при упоминании майора.
— Ну да, блистер, кузов — это амфибия, — кивнул Пригоршня. — И научников в ней не было? Ты хорошо рассмотрел?
— Только майор, капитан и механик. Развернулись и двинули отсюда. Когда уехали, я вошел в поезд. В нем тела солдат, а научников нет. Выходит — что?
— Выходит, они еще раньше ушли пешком, ночью? И куда?
— Куда — не знаю, но майор, думаю, поехал за ними. Амфибия пошла на юг, не к Периметру.
— Но как же, а научники… почему они… Я вообще ни черта теперь не понимаю! Ладно, это загадка, но мне все равно нужно за Кауфманом, нужно его вернуть, какие бы там расклады у него ни были с майором.
Пригоршня втоптал окурок в пол и запальчиво продолжал:
— Только я местных дел не знаю, повадки зверья не знаю, Зоны не знаю! Бегать — стрелять — драться умею, но этого мало. Помоги мне, слышишь, наемник? Три косаря твои, а может, и пять.
— То есть деньги, которые привез майор, чтоб расплатиться за «доминатор», тебя не интересуют? — уточнил Красный Ворон.
— Да начхать мне на них! Ворон, я честный человек вообще‑то! — от запредельной лживости этого утверждения Пригоршня даже вспотел. — И на «доминатор» ваш тоже начхать. Я даже не знаю, что он такое, как действует. Вот ты знаешь?
Он прямо, искренне, честно глядел в разноцветные глаза Ворона. И чувствовал, как от тотального вранья нос его растет, растет, как у Пиноккио, уже на несколько метров вырос, уже пробил окно в борту напротив и торчит из электровоза, задевая ветки деревьев.
Ворон покачал головой, и Пригоршня разочарованно отвернулся. Жаль. Химик не сказал, чем ценен «доминатор», Ворон отмалчивается… Ладно, не это главное.
Левая рука Красного Ворона снова задрожала, затряслось плечо, голова. Пригоршня с настороженным удивлением наблюдал. Наемник оскалился, выпятил челюсть. Достал из плаща деревянную шкатулку, щелкнув крышкой, сунул внутрь палец. Искоса глянул на спутника — и отправил палец себе в рот. Пригоршне показалось, что возле ногтя что‑то блеснуло, словно крошечный язычок пламени. Ворон помассировал десну, вроде как счищал с нее прилипшую жвачку или, наоборот, что‑то намазывал. Закрыл шкатулку, сунул в карман и навалился локтями на пульт. Голова откинулась назад, он содрогнулся и тихо зарычал. Пригоршня этак ненавязчиво поднял с лавки «Вихрь». Он чего, псих? Тайный зомби? Или какой‑нибудь… оборотень. Вот сейчас как превратится в мутанта, нарколыга хренов!
Но Ворон уже пришел в себя, помассировал шею и снова стал выглядеть нормально. Пригоршня помялся, переступил с ноги на ногу, обошел наемника и заглянул в лицо. Оно порозовело, на щеках появился здоровый румянец.
— Не обращай внимания, — сказал Красный Ворон. — Я болен, это лекарство.
— А — а… ну — ну. Ладно. Слушай, наемник, или как тебя называть… Ворон — время уходит. Что ты решаешь?
— Если Титомир в амфибии едет на юг, за научниками, то мы движемся прямо за ним, — сказал Ворон. Голос у него стал тверже, энергичнее, он произносил слова быстрее и четче. — И если у него тачка на воздушной подушке, то он, скорее всего, катит прямо по этой ветке. К югу от Станции — леса.
— Я вижу, вон, — Пригоршня махнул рукой. — По сторонам, уже сплошняком деревья, никакая машина там не протиснется. То есть, мы его можем прямо сейчас догнать? Это хорошо.
— Мы не знаем, какая у него скорость. И еще: он едет не с научниками. Не с ними, а за ними. Почему?
— Вот и выясним.
Красный Ворон погладил рукав, под которым пряталась заточка, и сказал:
— Хорошо, я тебе помогу заполучить Кауфмана. А сейчас попробуем догнать Титомира.
— Вот это дело! — обрадовался Пригоршня и сунул ему в руку тысячу евро. — Вот так! Договорились, значит.
Он шагнул к лавке, но споткнулся, когда в голове знакомый голос произнес:
— Ты там? Эй! У тебя все нормально? Потому что у меня — не очень.
— Я ему сказал — отлить в вагон пойду, — Пригоршня расхаживал туда — сюда по темному заднему отсеку, жестикулируя, хотя его никто не видел. — И долго тут торчать не могу. А говорить одними губами, чтоб он не слышал… Не знаю, пока не получается.
— Что он вообще за человек?
— Да опасный, говорю тебе, мужик. Такой… вот я чую: ему убить, что мне подтереться.
— Тогда зачем ты с ним связался?
— А что делать? Нужен же проводник. Этот наемник, видно, что тертый и Зону знает. Не сопляк, хоть и роста такого — в пуп мне дышит.
— Пригоршня, дело ведь не в этом. Ты вообще подумал, почему он оказался на Станции?
— Я ж тебе говорил, что он рассказывал.
— А если он соврал?
— Ну, ты логик! — изумился Пригоршня. — То есть, по — твоему, наемник мне рассказал, что он из Красного Креста и носит сталкерам бесплатные бинты? Или миссионер, этот… свидетель Иегова, наставляет местных бандюганов на путь истинный? Блин, да он признался, что убийца, сюда пришел сломать чужую сделку, перебить кучу народу и украсть «доминатор»! Ты думаешь, так врут? Охренеть, парень себе легенду выдумал! Да ему просто наплевать, знаю я или нет, вот он и сказал, как есть