— Укрепление межатомных связей, — прозвучало в голове, и Пригоршня вздрогнул. Прошептал едва слышно:
— Ты можешь не так резко включаться?
— Что ж мне, свистеть сначала? Привыкай.
Голос был вялый, говорил агент неразборчиво — мямлил, язык заплетался. Нелегко ему там: нога сломана, еще и вожак — измененный ранил, а ухаживать за Химиком некому.
— Так, все, заткнись, — прошептал Пригоршня. — Я хочу узнать до конца про «маяк».
Красный Ворон уже заканчивал рассказ:
— «Маяк» то появляется, то исчезает. Обычно пару — тройку дней держится в одном месте, потом возникает в другом. Измененные начинают тянуться туда, потом на новое место… Так и слоняются толпами. Но часто они гибнут, стоя вокруг «маяка», если из него вылетает «перламутр». Сгорают.
— Короче, к «маяку» мы не пойдем, — заключил Пригоршня.
— Если ничего не задержит, утром будем на Аэродроме. Сейчас Лысый холм, там на вершине есть высокое дерево. Я залезу, посмотрю, не видно ли сзади людей Горбуна. Потом дойдем до ручья, до него от холма недалеко. К тому времени стемнеет, переночуем на берегу.
— Спроси, какой план действий на Аэродроме. Что конкретно он собирается делать, и что, по его мнению, делать тебе.
— Ворон, еще узнать хочу, — заговорил Пригоршня, перешагивая через торчащий из земли корень, — что мы делаем, когда придем на место? План действий у тебя есть?
Наемник остановился на краю небольшой проплешины между деревьев, оглядел ее и пошел в обход. Что он там заметил подозрительного, Пригоршня не понял, но спрашивать не стал.
— Никакого плана нет, — сказал Ворон. — Приходим на Аэродром, ищем научников и майора.
— Понял? Все просто, — пробормотал Пригоршня, и Химик ответил:
— Насчет плана еще поговорим. Кстати, я опять видел, пока спал… То есть видел, как вы двое идете по лесу. И какой‑то темный летающий шар.
— Это аномалия «дымовуха». Подглядывал, гад.
— Я тебе уже объяснил: это от меня не зависит. Но теперь понятно, что вместе с аудио от тебя ко мне стало доходить и видео. Удивительно, впервые сталкиваюсь с таким. Интересно, какая пропускная способность канала между «партнерами»? А что, если через него можно целиком перекачать сознание? Залить на другой носитель, а?
Новость не радовала, Пригоршня ощущал себя на все более коротком поводке у агента, но сделать с этим пока ничего не мог и решил не тратить нервные клетки почем зря. Видео так видео. Значит, еще один повод побыстрее избавиться от «партнера», для чего ему, выходит, нужен Ведьмак.
— Это, наверное, потому, — проартикулировал он почти неслышно, шагая в паре метрах за Красным Вороном, — что я иммунный. Из‑за этого и «партнер» у меня неправильно работает.
— Может быть. Знать бы еще, что иммунность к выбросам означает с физиологической точки зрения. Возможно, дополнительные нейросвязи в мозгу? Их у тебя больше, чем у обычных людей.
— Это приятно. Значит, я крутой.
— …Или наоборот, связей гораздо меньше, отсюда и стойкость к выбросам.
— А сейчас обидно было.
Поели на ходу, запивая чаем из фляжки, а потом деревья поредели, и впереди замаячил покатый холм, заросший травой, с гладкой лысой вершиной, посреди которой торчала высокая акация. Поднявшись к ней, Красный Ворон стянул рюкзак.
— Жди, — бросил он, расстегивая плащ.
— Ты уверен, что стоит лезть? Там же везде лес, что ты разглядишь?
— Лес не сплошной, много полян и просек. Если люди Горбуна прямо позади, в просветах увижу.
Сбросив плащ на землю, Ворон достал деревянную шкатулку и мазнул на десну то, что в ней хранилась. Вещество это ярко поблескивало, напоминая холодное пламя, и было явно аномальной природы.
Пока наемник карабкался, Пригоршня обошел толстое дерево кругом. Со всех сторон от холма стеной стоял лес, но на юго — востоке, куда они двигались, виднелся просвет, издали смахивающий на неширокую длинную долину между пологими склонами. Приложив ладонь козырьком ко лбу, он внимательно оглядел ее, оперся рукой на акацию и сказал:
— Тихо тут. Ненормально так. Чудно и тихо.
— И это странно, — откликнулся Химик. Слабый голос его немного дрожал. — Обычно после выброса в Зоне начинаются всякие пертурбации.
— Чего начинается?
— Изменения. Движуха. Меняется локализация аномалий, иногда что‑то сдвигается… ландшафт то есть.
— Как ландшафт может меняться? Холмы, что ли, туда — сюда скачут?
— Звучит фантастично, но вообще‑то иногда действительно бывают крайне странные подвижки. Один раз исчез крупный лагерь сталкеров вместе с частью леса, на краю которого он находился. Известный случай.
— Да это байки.
— Нет. Зона порождает много всяких легенд, но это — задокументированный случай, потому что в том лагере находились двое агентов ООН. А я знаю, потому что к нам приходил доклад про тот случай, чтобы мы дали научное резюме.
— И Полесье, ну, Блуждающий город — тоже задокументированный случай? А я думаю, сказка это.
— Пригоршня, ну, боже мой! Полесье реально существует… то есть существовал… а может все же существует. Уж это точно известно, там были жители, лодочная станция, фабрика игрушек, музей… Но сейчас мы говорим совсем о другом. Выбросы часто порождают крупные миграции местного зверья. Такой процесс называют «гон». Иногда после выброса большие стаи перемещаются в новые ареалы, иногда просто несутся сломя голову десятки километров. А сейчас — тишина. Непонятно.
Вверху зашуршало, и Красный Ворон спрыгнул на землю. Натягивая плащ, сказал:
— Они рядом.
— Видел их? — вскинулся Пригоршня.
— Да. Идут по следу.
— Так линяем!
Ворон набросил на плечо лямку рюкзака и вдруг резко повернулся.
— Э, ты чего… — Пригоршня отступил, но наемник схватил его за руку, поднял ладонью кверху. Там розовела россыпь мелких пятен. Красный Ворон отпихнул от себя руку, будто змею, и спросил:
— Откуда это?
— В смысле? Я понятия не имею. Что это вообще такое?
— След аномалии «ветрянка». Чего ты касался рукой?
— Ничего. Или нет, я на ствол оперся. Вот на это дерево!
Они уставились на акацию. В одном месте на коре было несколько бледно — розовых бугорков, будто следы болячки.
— И что? — у Пригоршня внутри похолодело. — Что это такое?! Ты же сам по стволу карабкался! Касался его!
Ворон оглядел себя и ответил:
— Я залезал с той стороны, а ствол толстый. Этого места не касался. Не заражен.
— А я чем заражен?!
— Эй, что происходит? О чем вы говорите?
— Бежим! — наемник сорвался с места, взметнув полами плаща.
Пригоршня бросился за ним. Слетев по склону, вломился в редколесье. Догнал Ворона и крикнул:
— Что я подцепил?!
— «Ветрянка» размягчает ткани, — бросил Ворон, не поворачивая головы. — Несколько минут — и начнешь мякнуть.
— Мякнуть?!
Слово было очень неприятное, пакостное слово, гадкое.
— О, черт! — высказался Химик. — Действие, обратное «сиропу». Ослабление межатомных связей.
— И что делать?!! — Пригоршня и сам не знал, у кого это спросил — кажется, у них обоих.
Красный Ворон, сосредоточенно глядя перед собой, чтобы не споткнуться или не врезаться в дерево, ответил:
— Если быстро, то можно смыть проточной водой. Один сталкер, Санька Нагаец, на моих глазах растекся слизью.
— А — а-а, не пугай меня! Просто смыть?!
— Да. Но быстро. Не перенеси заразу дальше на тело.
— Я стараюсь!
Он бежал, отставив руку в сторону, чтобы не цеплять зараженной ладонью одежду. Химик, пока они с наемником перебрасывались громкими репликами, тоже что‑то говорил, но его было почти не слышно. Пригоршня несся, как лось, далеко выбрасывая длинные ноги, взбивая палую листву в желтые смерчи, круша лежащие на земле ветки, и едва успевал лавировать между деревьями.
— Левее! — крикнул Ворон, сворачивая, и почти сразу они вылетели к просеке, по которой тек ручей. Широкий, бурный, почти что небольшая речка.