— Это «свояк», — сказал он хрипло. — Я только раз видел такой.
— А я даже не слышал о нем.
— Как он действует? — Пригоршня обошел черную глыбу, за которой лежала силовая винтовка, и пока поднимал ее, Красный Ворон пояснил:
— «Свояк» морочит незнакомых людей, и они принимают тебя за своего.
— Как это? — Пригоршня даже не сразу понял. — В смысле… Ого, какая интересная штука!
— Суггестия, — вставил Химик.
— …Прямо суггестия какая‑то. Так что, его, получается, можно сунуть в карман, наведаться к кому‑то в дом, ходить там, и все решат, что это нормально? Что ты типа им родной братуха и имеешь право тут ходить?
— Да, после того, как арт активировать.
Донесся волчий вой — близкий, громкий.
— Звери услышали выстрелы, — сказал Ворон. — Скоро будут в лагере, пора уходить.
— Нужно добить бандитов, — возразил Пригоршня, перебрасывая через голову ремень силовика. — Вдруг кто‑то остался?
— «Пугач» еще действует. Полчаса минимум на поляну соваться нельзя.
— Я думал, «пугач» дает короткую вспышку. — Поправив лямки рюкзака, Пригоршня глянул в небо. Оно начало светлеть, пока еще едва заметно. — Но если аж полчаса…
— А на измененных волков подействует? — спросил Химик.
— Ворон, на псевдоволков «пугач» повлияет?
— Еще как, — наемник зашагал в сторону Аэродрома, но остановился и сделал приглашающий жест. — Шаман, теперь ты впереди. Раз видишь то, чего не вижу я, тебе вести.
Глава ОДИННАДЦАТАЯ
К тому времени, когда совсем рассвело, они были далеко от стоянки бандитов. Шли быстро — тонус, полученный от «родника», пока еще держался, ощущения были, словно проспал часов десять, а потом сытно позавтракал.
До Аэродрома оставалось недалеко, когда слева в воздухе что‑то мигнуло, и Пригоршня резко остановился. Шагающий следом Красный Ворон тоже притормозил.
По левую руку в воздухе висел прозрачный, почти невидимый овал, нижний край его чуть — чуть не касался земли. Заметить овал можно было лишь по едва уловимому искажению пейзажа.
— Ворон, — тихо сказал Пригоршня, делая осторожный жест в сторону непонятного явления. — Видишь?
Химик молчал: под утро у него снова поднялся жар, и он заснул тяжелым сном. Иногда начинал неразборчиво бормотать, но на вопросы не отвечал.
Красный Ворон, сделав еще шаг, повернулся.
— Я не… — начал он.
Подул ветерок, скрипнула ветка в кроне березы. Воздух в том месте, где висела аномалия, подернулся рябью.
— Осторожно, — напряженным голосом предупредил Ворон, медленно сдвигаясь вправо. — Мы стоим слишком близко.
— Я и так осторожен, — ствол силовика в руках Пригоршни смотрел в центр аномалии.
— И не вздумай выстрелить, «порт» может среагировать.
— «Порт», значит, — опустив силовик, он тоже попятился вправо.
— Редкая аномалия. Она перемещает.
— Ты говорлив, как футбольный ведущий. Куда перемещает, может, растолкуешь?
Опять подул ветер, и снова по пространству пробежала рябь. Ветер сорвал с дерева несколько сухих листьев, и один, кувыркаясь, влетел в искажение. Там плеснулось, по воздуху разошлись круги. Достигнув аномалии, желтый лист на миг стал прозрачным, словно «порт» высосал из него все краски, и пропал. Бесшумно, мгновенно.
— Куда он делся? — хрипло спросил Пригоршня.
— Неизвестно. «Порт» может закинуть куда угодно, но всегда в одно и то же место. Иногда оно рядом, а иногда…
Бросив взгляд вбок, Пригоршня увидел, как Ворон пожимает плечами.
— А иногда вообще непонятно где, — заключил наемник.
Они продолжали медленно отступать от аномалии. В лесу защебетала птица, ей ответила другая. Ветер подул сильнее, снова заскрипели ветки, и еще пара листьев слетела на землю.
— И что происходит с человеком?
— Ничего. Просто попадает в другое место. «Порты» долго держатся в одной точке, иногда по несколько лет. Кое — где их используют, чтобы сократить путь.
— То есть, шагнул туда — и тебя перебросило? Тогда в чем опасность, чего ты напрягся? Просто не подходи к нему, и все.
— Он засосет, если окажешься близко. То ли из‑за разницы давления, то ли еще почему. Нужно…
Вышедшего из‑за деревьев человека Пригоршня увидел первым, потому что Красный Ворон как раз снова посмотрел на аномалию. Человек двигался быстрым шагом примерно в том же направлении, что и они. Камуфляж «флора», черные ботинки, пятнистый берет, на груди «Вихрь». За плечами большой рюкзак.
— Майор! — ахнул Пригоршня. Он не сразу узнал Титомира, потому что тот зарос темной щетиной, на подбородке белело пятно седины. Раньше майор всегда тщательно брился, и теперь выглядел непривычно.
Между деревьями, позади Титомира, обозначилась фигура его попутчика. В этот момент Роберт Титомир тоже заметил Пригоршню.
— Новиков! — он остановился, посмотрел на Красного Ворона и резко шагнул в сторону.
Автомат с глушителем дважды тихо стукнул в руках майора. Ворон тоже нажал на спусковой крючок. Звук его выстрела далеко разнесся над березовым лесом, заставив взлететь в небо стаю галок.
Титомир отшатнулся, будто получил сильный удар кулаком в грудь, и упал на спину. Красного Ворона пуля, попавшая в левое плечо, швырнула назад, ноги заплелись, он потерял равновесие. Пригоршня дернулся к нему, чтобы удержать, но не успел — наемник боком влетел в «порт». Аномалия плеснулась, по ней пошли концентрические волны. На миг фигура Ворона стала стеклянной, переливающейся, блестящей, — а потом исчезла.
Пригоршня отпрыгнул в другую сторону, чтобы не влететь в аномалию. Машинально вскинув автомат, бросился к майору. Позади того затрещали ветки, когда сопровождающий Титомира человек побежал. Стукнул выстрел.
— Не стрелять! — заорал Пригоршня, падая на колени возле майора. — Я свой, свой!
Тот сел, хрипло дыша, распахнул куртку и взялся за грудь. В комбинезоне была дыра, в ней поблескивал расплющенный металл.
— Свой! — громко повторил Пригоршня, нацелив «Вихрь» на выбежавшего из‑за деревьев капитана Ковача, одетого так же, как Титомир. На голове капитана была вязаная бледно — зеленая шапочка, а в руках — стрелковый комплекс «Гроза».
Ковач прицелился в голову Пригоршни, который старался спрятаться за Титомиром. Майор оглянулся на капитана, смерил Пригоршню взглядом и спросил, поднимая с земли упавший берет:
— Откуда ты здесь?
— Приехал из Комплекса, — пришлось отодвинуться, чтобы майор чего доброго не схватился за ствол «Вихря». При этом Пригоршня целился в Ковача, который остановился позади Титомира. — Там все погибли. Сначала на дрезине катил, потом пешком. Вас искал.
Ковач не двигался, ожидая приказа. Рожа постная, никакого удивления, только враждебная сосредоточенность.
Автомат майора лежал у него на коленях, и пока он не пытался поднять оружие. Титомир тоже оставался на удивление спокоен — прямо пара ледяных статуй, а не люди.
— Почему ты в компании… — он мотнул головой на «порт», — этого?
— А что с ним не так? — Пригоршня сделал недоуменное лицо. — Какой‑то бродяга, назвался Вороном. Я его нанял, чтобы довел до Аэродрома. Не понимаю, с чего вы друг по другу начали стрелять?
Майор пристально смотрел ему в глаза. Кинул взгляд на аномалию, где исчез наемник, и встал. Ковач сразу переместился вбок, продолжая держать Пригоршню на прицеле, и тот тоже выпрямился, целясь сербу — капитану в голову. Ведь он, кажется, серб? Что‑то Пригоршня такое слышал, от Витьки, вроде бы. Никогда они с напарником Ковача не любили — у капитана были замашки холодного садиста. Цепной пес при майоре, пес — убийца. Вспомнились слова Химика: Титомир собирался избавиться от него и Витьки сразу после продажи «доминатора»… Жаль, не получится прямо сейчас завалить обоих. А хочется! И совесть не проснется, ни капли сожаления не будет. Останавливало, что враги — не салаги, а профи. Поэтому надо выждать, а позже улучить момент…