Когда он находился совсем близко, Сагарис слышала его бурное, прерывистое дыхание, и тогда где-то внутри неё зарождалось непонятное чувство томления, которое постепенно спускалось от груди до пупка, а затем всё ниже и ниже. И в какой-то момент внутри Сагарис начинали бушевать страсти, о которых она раньше не имела понятия.
Резко отвернувшись от Амы, она едва не бегом возвращалась в свою пещеру и начинала корчиться на своём ложе, будто её ранили в промежность. Нестерпимое желание буквально сводило её с ума.
— Возможно, — с сомнением в голосе согласилась Пасу.
— Да ты не переживай, — с фальшью в голосе утешила Сагарис подругу. — В Священной долине ты должна его очаровать.
— Ещё чего! — фыркнула Пасу. — С какой стати я должна кого-то очаровывать?! Тем более — мужчину. Фи!
В ней совершенно некстати проснулся гонор воительниц, которые не считали мужчин ровней себе. В старые времена они вообще были на положении бесправных рабов, но мудрая Томирис запретила эти предрассудки, и воительницы стали относиться к мужской половине племени более снисходительно. Особенно отличались добротой к мужчинам женщины, которые родили двух-трёх девочек.
До Сагарис доходили слухи, что некоторые воительницы тесно общаются с мужчинами не только во время праздника богини Язаты. Наверное, об этом знала и царица. Но на всеобщий суд такие связи не выносились, хотя воительницы постарше и осуждали безнравственное поведение своих более молодых подруг. Тем не менее тайна, по негласному соглашению, соблюдалась.
От всего этого особенно старались оградить юных девственниц. Вот тут всё было очень строго. Любой мужчина, позволивший себе вольное обращение с девицей, не достигшей совершеннолетия, тут же был бы казнён. Ведь на первое общение с мужчиной могла дать согласие только богиня Язата, и только в Священной долине.
— И то верно, — легко согласилась Сагарис.
Сагарис почему-то была уверена, что Ама думает точно так же, как и она…
Глава 3
АМА
День выдался погожий, ясный. Это радовало. Стада диких горных баранов в пасмурную погоду не разглядишь. А Сагарис и Пасу решили поохотиться на муфлонов. Обеих снедало одно и то же чувство — вожделение к Аме.
Пасу была в отчаянии — сын Томирис и не смотрел на неё, хотя она уже едва не прямиком намекала ему, что именно он её избранник на десять дней праздника богини Язаты в Священной долине. Сагарис тоже испытывала подобные чувства, но по другой причине — она ревновала к Аме. Притом не только Пасу, но и других девушек. Ведь он обязан был выбрать одну из них.
Не в силах сдержать бешеный напор чувств, она предложила Пасу пойти на охоту, а та с радостью согласилась. Ей тоже необходимо было отвлечься от переживаний и сомнений в том, что она в конце концов завоюет благосклонность Амы.
Зимняя охота в Громовых горах — далеко не мёд. Правда, она не требовала особого умения ориентироваться и передвигаться среди нагромождения камней и скал. При этом можно было особо и не маскироваться. Всего лишь нужно знать места, где кормились горные бараны. Охотиться приходилось с подхода — скрадком.
Стадо охотницы обнаружили быстро — по тропам на снегу. В ясный день тропы хорошо виделись даже на большом расстоянии. Тем более что накануне в Громовых горах прошёл снегопад, и животные оставили свежие следы. При подходе нужно было соблюдать крайнюю осторожность; раз увидев охотника, бараны никогда не выпускали его из поля зрения, и охота при этом сильно усложнялась. Обычно очень осторожные, муфлоны никогда не ходили одними и теми же тропами. Кормились они в основном ночью, до самого утра, а днём спали в укромных местах, причём очень чутко. Лучше всего было охотиться на них во время гона, в конце осени, но мясо дикого барана было чрезвычайно вкусным, — у Сагарис даже слюнки текли, когда она вспоминала жаркое из муфлона, — поэтому девушки решили рискнуть. Кроме того, очень ценным трофеем были ещё и мощные закрученные рога самцов.
Сагарис быстро определила по следам, что стадо баранов для дневного отдыха облюбовало небольшое плато у вершины крутой горы, с трёх сторон окружённое скалами, которые защищали животных от злого северного ветра. Это открытие полностью удовлетворило охотницу. Она знала, что при высоком снежном покрове (а снег в горах шёл три дня, практически без перерыва) муфлоны предпочитает не рисковать и не убегать от погони по узким горным тропам, а постараются вырваться на простор, в низинку, где их никто не сможет догнать, и где они вольны выбирать любое направление для бегства. А значит, у охотниц оставался только один вариант охоты — засидка у тропы. Сагарис была уверена, что уходить муфлоны будут по проторённой дорожке — для большей скорости.