Глава 4
Все утро мы с Нольвен провели в бабушкиной библиотеке. Сама Мера в это время пила кофе, дымила трубкой и ехидно комментировала наши жалкие попытки рассчитать заклятье для смены окраса у цветущих растений.
— Может, мы напишем алворигу Солсу, что это редкое фамильное заклятье? — мрачно спросила я и помассировала шею. — Уже десятая ромашка лепестки отбросила!
— А что вы будете делать, когда вновь попадете в казематы? — с нескрываемым интересом спросила Меровиг.
— Мы туда не попадем! — возмутилась Нольвен.
— Да вы вроде и в этот раз не собирались, — бабушка флегматично пожала плечами, — но ведь попали.
— Так-то да, — вздохнули мы с лисонькой в унисон.
— Попробуйте перестать считать и начните думать, — посоветовала Мера и встала, — мы с алворигом Нортренором идем на прогулку, к морю. У вас два часа на все.
— А что потом? — настороженно спросила я.
— А потом у вас собеседование с ректором Сагертской Военной Академии. Я не предупреждала?
— Нет, — обиженно произнесла я.
— Ну, значит, предупредила. — Мера пожала плечами и встала. — Давайте, девочки, думайте, прежде чем за таблицы хвататься.
Дверь библиотеки захлопнулась, и в этот же момент Лилей высунулся из своего горшка. Удивительно, но цветок мог полностью зарыться в землю. Хотя, возможно, ему это удавалось из-за священного трепета перед бабушкой? Мера этим утром долго и вдумчиво беседовала с Лилеем и, как мне кажется, обрисовала ему его яркое, но недолгое будущее, если он применит к нам свой яд.
— Почему мне кажется, что ей известно заклятье, которое нам нужно? — мрачно спросила Нольвен и положила голову на скрещенные руки.
— Кажется? Да я в этом уверена! Бабушка и ее экстремальное обучение. — Вздохнув, я встала из-за стола и повела плечами. — Может, по чаю?
— Ага, по чаю, — буркнула моя лисонька и подтащила к себе ворох таблиц с классификацией всех общеизвестных заклятий. — Скажи еще — с печеньем.
— Можно и с печеньем, — я пожала плечами, — почему нет?
Нольвен укоризненно посмотрела на меня и наставительно произнесла:
— Потому что под чаек с вкусняшкой время летит втрое быстрей. Оглянуться не успеешь, а уже пора на ковер к ректору Аделмеру. Чай — это магия, пожирающая время.
— Но ведь оттого, что мы бессмысленно пялимся в таблицы, ничего не меняется. Лилей, у тебя есть идеи?
Цветок забавно напыжился, а после изобразил тяжкий вздох. Ясно, идей нет ни у кого. Хотя…
— Знаешь, — я села обратно за стол, — стоит набросать письмо алворигу Солсу.
— С надеждой на ухудшение его зрительного нерва? — с интересом спросила Нольвен.
— Нет, — я улыбнулась, — с чистосердечным признанием.
Моя лисонька вновь отложила таблицы и подперла подбородок кулаком:
— М-м-м, что-то вроде: мы, такие-то такие-то, в такой-то день совершили хищение…
— Не-а, — я улыбнулась. — Мы, такие-то такие-то, честно признаемся в том, что не знаем заклятья, способного надежно перекрасить цветущие растения. Напишем, что сделали все вручную, при помощи пищевой краски, а после зафиксировали все косметическим щитом.
Несколько секунд Нольвен молчала, после чего выдохнула:
— И я готова поспорить, что Мера именно это и имела в виду. Пиши, Мэль. У тебя почерк лучше.
Набросав послание, мы с лисонькой запечатали его и положили в почтовый ящик. После обеда оно отправится к адресату.
— Теперь чай. — Нольвен потерла ладони друг об друга.
— Погоди, — я вскинула руку, — дяде напиши.
— Пф, я все сделала, пока кто-то плескался в ванне, — фыркнула лисонька. — Так что — чай.
И воистину, моя бесценная подруга была права: мы не успели толком насладиться вкусом нежнейшего зефира, как домой вернулась Мера.
— Видела письмо в ящике, — с ходу произнесла бабушка. — Ну что, включили разум или выключили инстинкт самосохранения?
— Чего? — оторопела Нольвен.
— Я говорю, додумались до решения проблемы или отказались разглашать семейные тайны?
— Мы написали, что красили цветок вручную, — улыбнулась я. — Чай будешь?
— Какой чай, — отмахнулась бабушка. — Плат уже ждет: пора на собеседование.
— А почему в такую рань? — спросила я и жестом отправила чашки в раковину, а зефир в коробку и на полку.
— Чтобы вы успели заполнить все документы и получить форму. И заселиться. Поторопитесь — будете жить в одной комнате.
— Поторопимся! — хором произнесли мы с лисонькой и рванули наверх — собираться.