В целях борьбы со скукой я облазил весь атолл. Последней оставил башню. Про неё успел выслушать десятки баек и историй. Все они сходились в одном: постройка очень старая, чуть ли не со времён, когда миром правили старые боги — раз, два — попасть внутрь неё невозможно, так как в нескольких метрах от каменной стены стоит ещё одна невидимая. Иногда башня окутывается густой сеткой электрических или огненных жгутов. И тогда боже упаси подойти к ней — тут же смельчака поразит плеть огня или молния, от которой не спасали защитные амулеты.
И вот пришло время оценить вблизи местную достопримечательность, которая дала имя острову. Постройка имела в основании ширину больше десяти метров и поднималась вверх на добрых двадцать пять или тридцать. Она была сложена из огромных камней розоватого цвета. Никаких следов раствора видно не было. Казалось, что постройка вот-вот развалится от порывов сильного ветра.
— Хм… значит, во времена старых богов, говорите, — пробормотал я, разглядывая её с расстояния в сотню метров. Выходит, во времена моей работодательницы была построена, если слухи не врут.
Я неспешно зашагал к ней вверх по склону. По рассказам моряков, к ней можно подойти чуть ли не вплотную, если нет поля из огня или молний. Зачем мне это было нужно? Тут имелось несколько причин. Первая, я рассчитывал, что, будучи мастером руны, возрождённым одной из тех, кого называли старыми богами, я сумею попасть внутрь и там найти что-то полезное для себя. Вторая, если внутрь мне путь окажется закрыт, то, возможно, сумею найти какие-то знаки на стенах, которые будут как-то по-другому мне полезны. Третья причина заключалась в любопытстве и скуке. Не будь первых двух, то я всё равно сюда заглянул бы.
Мне оставалось пройти до башни шагов тридцать, когда вдруг на её стене в нескольких метрах от земли сверкнула яркая вспышка, словно там сварщик решил чиркнуть электродом по массе. Не знаю, как я смог за доли секунды среагировать и активировать ускорение, но я это сделал. Вот только толку? Я только и успел заметить, что ко мне приближается искрящийся бело-голубой шарик размером с грецкий орех. Даже дёрнулся в сторону, попытавшись избежать с ним встречи… увы, не сумел. Когда он ударил мне в грудь, то я не почувствовал боли, лишь сильный толчок, который сшиб меня с ног. И возможно, мне даже повезло в этом, так как в том же месте вновь засверкала «сварка», готовя новый заряд шаровой молнии. Его полёт я уже не видел, так как потерял создание в падении, даже не успев коснуться земли.
Пришёл в себя в знакомом гроте рядом со статуей, возле которой стояла та, с кого было высечено каменное изваяние.
— Блин, я умер?!
— Нет, и не умрёшь, — ответила Пристэнсилла. — Ты всего лишь потерял сознание.
— После удара молнией? — усомнился я.
— Возможно, останется сильный ожог, который будет беспокоить тебя некоторое время. Но он не смертельный.
Тут я заметил, что женщина выглядит слишком перевозбуждённой. Я говорю это в хорошем смысле слова. Она была чем-то взволнована. И по её облику становилось ясно, что неизвестный мне фактор был скорее приятным для создательницы, чем наоборот.
— А с чем связан этот сон или видение? — осторожно поинтересовался я у неё.
— Я нашла совсем рядом один из осколков! — торжественно сообщила она.
— Рядом? — переспросил я, а миг спустя догадался. — Он в той башне, которая наградила меня шаровой молнией?
— Да, — подтвердила Пристэнсилла. — Паразиты спрятали часть моей силы, осколок сердца прямо здесь, в Сахе. Стены должны быть сделаны из камня богов, возможно, для его создания они не пожалели своей крови и силы, а потом окружили защитой от внешних повреждений. Только поэтому я за всё время не сумела обнаружить её. Это случилось лишь тогда, когда ты подошёл почти вплотную к башне. Почувствовав осколок, я захотела связаться с тобой, и в этот момент среагировала защита. Надеюсь, паразиты не почувствовали ничего, иначе они могут устроить на тебя охоту и помешать моим планам. Ведь этот всплеск мог пройти вовне Саха.
«М-да, хоть бы извинилась, что ли, что из-за своего женской несдержанности чуть не угробила меня», — недовольно подумал я и тут же одёрнул себя, прогнал подобные мысли из опасения, что создательница может читать их во сне.