— Мама, — говорит скелетик вяло. — А куда едут все эти люди?
— Туда же куда и мы, детка, на Сахалин.
Худосочная мать скелетика, сжала в руке заветное письмо старшей дочери. Письмо прилетело с Сахалина, в нём Лида Рякина описывала как она, её муж, брат Володя и его жена Вера сытно живут на острове, работают на шахте Мгачи (а Вера портниха в доме быта), носят дорогущие шубы из натурального меха, а весной собирают папоротник в обмен на японские вещи. «Тут как в раю. Оказывается, жизнь есть! Хватай, мать, Вальку и к нам. Вам и квартирку в бараке дадут. Правда, правда!»
Над скелетиком склонился небритый мужик:
— Сколько ей?
— Шестнадцать.
— И куда её везёшь такую?
— В рай! То есть на сытный Сахалин.
Мужик равнодушно ткнул в скилетик пальцем:
— Не довезёшь, сдохнет в дороге, — и неспешно подошёл к кассам.
— Мам, а этот дяденька тоже на остров едет? — промычал скелетик.
Варвара, глотая слёзы, ответила:
— Да, Валентина, да. Куда ж ему ещё ехать? Сейчас все дороги ведут в рай.
*
Скелетик на Сахалине прижился: пошла Валя в школу, картошку с мамкой на сопке сажала, по грибы, по ягоды в лес с подружками бегала, ела кислое варенье (сахар — дефицит). А рыбу даже не ловила: вместе со всеми собирала на берегу идущую на нерест, выброшенную волной корюшку, салакушку, горбушу и кету. В общем, скелетик потихоньку отъедался: наращивал мышцы и жировую прослойку.
А Варвара устроилась на шахту коногоном, но странным таким коногоном: бабы вместо лошадей толкали вагонетки с углём. И мешки с картошкой на сопку и с сопки тоже тягать приходилось самой. И мешки с рыбой до дома. Валька, конечно, помогала, но дочку сильно не обяжешь: девка должна расти здоровой, ей рожать.
— Рай там, где нас нет, — бурчала Варвара, падая от усталости.
— Нет, мамочка, Сахалин — это самый настоящий рай! Никогда в голодный Брянск не вернусь! Слышишь, никогда.
*
Валя выросла девушкой чернявой-пречернявой, большеносой, тонкогубой с маленькими глубоко посаженными глазами — ну самая что ни на есть исконная рассеянка. И по зову предков начала искать: с кем бы разбавить свою чёрную, горючую Горынинскую кровь? И нашла таки мужичишку — Зубкова Ивана мальчишку. Ивашка был рыжий-прерыжий, конопатый-преконопатый, голубоглазый и всё время хихикал, как дурачок. Всё. Законы жанра соблюдены — можно жениться.
— Свадьбе быть!
Варвара выдала свою младшую дочь замуж и уехала с острова навсегда. Старшая дочь с мужем умотали жить в Ростовскую область, в Новошахтинск и позвали мать к себе, туда где есть фрукты и их можно есть. На Сахалине остался сын Володя с женой и детьми. Ну и конечно же, Валя.
*
Валентина Николаевна работала нянечкой в детских яслях. Но однажды ей надоело уставать, и она решила выучиться на какую-нибудь «белоручку». Поступила в Южно-Сахалинский педагогический институт на исторический факультет. Ну и училась себе потихоньку. А потом забеременела мной. Но вот как-то раз экзамены сдавать надумала. И так сильно перенервничала, что родила раньше срока. Институт мать всё-таки закончила, но работать в школу не пошла.
— Эти учителя не успеют дитя родить, как уже сдают двухмесячных младенцев в колыбельную группу, а сами на работу! Заставляют их что ли? — возмущалась мама.
Зато её из нянечек перевели в воспитатели. Потом в старшие воспитатели. А вскоре ясли упразднили в связи с тяжелыми временами, накрывшими всё государство. И баба Валя ушла на пенсию.
Отец
Где-то там, в Сибири, где конкретно — неизвестно, жили кулаки Зубковы. И эка оно обернулось: революция выгнала их аж на Камчатку. Ну там они и продолжили свой род. Началась война 41—45. Вавила Зубков выращивал картошку для фронта, а его супруга Прасковья работала поваром — кормила пахарей и другой честной народ. И было у них три сына: Колька, Сашка и младшенький Иванушка-дурачок (8.06.1937 гр. мой будущий папка). А жили они в селе Ключи, что у подножия вулкана Ключевская сопка (самый высокий активный вулкан в Евразии, 7000 лет).
*
— Пап, а Камчатка — это самое красивое место на земле?
— Да, сынок.
— Пап, а я точно самый баский в семье?
— Баский.
— Пап, а почему Американский хлебушко такой пышный, вкусный, а мамкин липкий и кислый.
— А потому что у неё лисичкин хлеб.