Шахта Мгачи
В 1892 году «И. О. Маковский и К?» занялись разработка угля во Мгачах. 1900 году на руднике работали около 200 человек из числа ссыльнопоселенцев, а также корейцы и китайцы. Труд был тяжелым, ручным. В 1905 году, в период первой японской оккупации Северного Сахалина разработки прекратились.
В период второй японской оккупации Северного Сахалина японцы сдали Мгачинское угольное месторождение в аренду известной на Дальнем востоке частной торгово-промышленной фирме «Кунст и Альберс». В 1922 году она начала добычу угля. Для его отгрузки была сооружена узкоколейная железная дорога протяженностью 1,6 км, а на берегу у моря пристань длиной 170 м.
Новая шахта была открыта в 1933 году в результате длительных разведочных, и подготовительных горных и поверхностных работ. В последующие годы счет пошел на десятки тысяч тонн угля, хотя было немало проблем с организацией добычи и транспортировки угля, а приемлемые условия для жизни людей создавались крайне медленно. Появились первые отбойные молотки и врубовая машина. Однако вывозка угля продолжала оставаться конной. Профессия коногона считалась одной из основных.
В 1950—80 годы производственная мощность шахты — 330 тыс. тон в год. В 1997 году в период первомайских праздников водоотлив был упущен, началось затопление шахты, предотвратить которое не удалось ввиду отсутствия у «Сахалинугля» денег. Шахта была ликвидирована в 1998 году.
Как корейцы попали на Сахалин
(Я рискну и приведу тут статью сахалинского корейца в полном объёме. Ну потому что даже в Википедии затёрта правда про это.)
ЖИЗНЬ КОРЕЙЦЕВ НА ОСТРОВЕ
ПАК СЫН Ы — доцент сахалинского государственного университета. 27.09.2007 год
Введение
«Сахалинские корейцы — это люди, вынужденные в своей жизни четырежды менять гражданство и трижды — родной язык. Сахалинские корейцы — это люди, покинувшие родину не по своей воле и не имеющие возможности свободно вернуться туда обратно. Сахалинские корейцы — это люди, которые пострадали от серьезных нарушений прав человека со стороны бездумных политиков многих стран». Это слова известного сахалинского ученого, доктора экономических наук профессора Бок Зи Коу. Справедливость этих слов могут подтвердить и те корейцы первого поколения, которые насильно завезены на Сахалин во времена японского колониального правления Южного Cахалина 1905—1945 гг., их дети, корейцы второго поколения, приехавшие из Кореи вместе с родителями или родившиеся на Сахалине. Автор этих строк, как представитель второго поколения cахалинских корейцев, в полной мере пережил и испытал те страдания и унижения, через которые пришлось пройти его соотечественникам на неласковой земле вдали от милой родины.
Я являюсь доцентом кафедры восточных языков Института экономики и востоковедения Сахалинского университета, преподаю корейский язык и культуру. Мне сейчас 65 лет и отношусь ко второму поколению сахалинских корейцев. Родился 26 февраля 1942 года в селе Новое в семье вынужденных переселенцев. В то время село Новое называлось по-японски Нитой и в нем проживало много японцев и корейцев. Мои родители Пак Дук Су (1915 г.) и Кан Cун Е (1922 г.) из Южной Кореи в юном возрасте в поисках лучшей доли приехали на Сахалин. Мои предки испокон веков занимались земледелием в провинции Северная Делла. На небольшом клочке собственной земли выращивали рис, овощи. Приход японцев лишил их и этого скудного источника выживания.
В такой обстановке мой отец в 1931 году в возрасте 16 лет приехал на Сахалин. Для корейца-крестьянина того времени отец обладал сравнительно высоким образованием. Он учился в начальной (6 классов) корейской школе, знал корейский и японский языки, в течении 2 лет изучал иероглифы в содане. Однако своим знаниям не нашел применения на родине и пришлось уехать в Японию, откуда его отправили на Карафуто. В течении 7 лет он перепробовал много профессии, был батраком, наемным рабочим у богатых японцев, заготавливал лес, чтобы заработать деньги и вернуться на родину. В 1937 году он приехал в родную деревню в Корее, женился на моей матери, которой было тогда 16 лет и снова уехал на Карафуто. Конечно жизнь на Карафуто была тяжела, но на родине несравненно тяжелее. Да и на острове было легче найти работу и заработать деньги. Так мои родители обосновались на Сахалине.
Сахалин за последние полтора столетия переходил от одного хозяина к другому несколько раз. В соответствии с Нерчинским договором, заключенным между Россией и Цинским Китаем в 1689 году, России пришлось почти на полтора века покинуть Приамурье. Сахалин надолго оказался вне сферы российских интересов. По Симодскому договору (1855 г.) и по Санкт-Петербургскому договору (1875 г.) Сахалин переходит к Российской Империи. В русско-японской войне 1904—1905 годов Россия потерпела поражение и по Портсмутскому соглашению 23 августа (5 сентября) 1905 года Россия уступает Сахалин южнее 50 параллели. Так Сахалин был разделен на две части и Южный Сахалин отошел к Японии. «Получив Кулильские острова и захватив Южный Сахалин, японское правительство создает здесь идентичные с Японией административное деление, органы самоуправления, избирательную систему. Курильские острова были включены в систему управления губернаторства Хоккайдо. На территории Южного Сахалина в 1907 году было образовано губернаторство Карафуто. Центром губернаторства в 1908 году стал город Тойохара (Владимировка, с 1946 года — Южно-Сахалинск). На освоение новой земли на заработки ехали японцы и корейцы. После аннексии Кореи Японией в 1910 году, японские колонизаторы установили в Корее жесточайший военно-полицейский режим, проводили экономическую экспансию, использовали корейцев без различия пола и возраста как внутри страны, так и за ее пределами как рабов на опасных для жизни военных предприятиях. Гнет и притеснение, политика геноцида со стороны японских колонизаторов вынуждали многих корейцев эмигрировать в другие страны. Среди них были ите, кто, не вытерпев нищенского существования, отправился один или с семьями на поиски нового пристанища. Две русско-японские войны 1904 и 1945 годов оставили в душах и сердцах сахалинских корейцев незаживающие раны. Они оказались в положении креветки, оказавшейся между дерущимися китами, как в корейской пословице «Киты дерутся, а у креветок спины трещат».