А погоду очень нужно знать. Ворчат во мгле бульдозеры, пробивающие дорогу. Лезут через сугробы веселые ремесленники с матрацными мешками за спиной. В мешках – хлеб. Он поступит в булочные. Комсомольцы, подвязав за спиной железные бидоны, пробиваются на лыжах в совхоз за молоком. Самые маленькие горожане должны получить питание.
Вы засыпаете под рев бурана. Просыпаетесь – тихо, за окном – небесная синь, в спокойном воздухе звук бульдозера кажется резким. Дома утонули в сплошном снежном море. Жители откапывают дома и дворики, прорубают в снегу траншеи. Пурга прошла, город возвращается к обычной жизни.
Осень. Чудеснейшее время года. Сопки, поднимающиеся стеной с востока, расцвечены самым необычным образом. Воздух – чист и прозрачен. Над тротуарами свисают огромные алые кисти декоративной рябины, которой много в Южно-Сахалинске.
Необычайно многообразен наш город. Приезжий может навещать его десять раз и каждый раз заставать в новом обличии, в новом наряде. Чтобы узнать город, нужно пожить в нем хотя бы год, побродить по его улицам, вслушаться в речь сахалинцев, где перемешались «театральная» дикция москвичей, «литературный» выговор ленинградцев, мягкая речь украинцев и «окание» волжан.
Тогда многое бросится в глаза. Вот, например, прекрасный четырехэтажный дом. В нем квартиры со всеми удобствами, с паровым отоплением и ванными. А к нему, как цыплята к наседке, жмутся хилые домишки, построенные когда-то японцами. Зоркий глаз подметит и редкие постройки – осевшие, бурые от старости, из толстых засечных бревен.
Тут не обойтись без истории. Только она объяснит эти контрасты, поможет глубже ознакомиться с городом.
В 1881 г. на берегу реки Сусуя застучали топоры. Поселение возникло в тайге, и тайга была для него строительным материалом. Строительство началось после того, как в 1880 году был «воспрещен перевод на материк окончивших срок работ преступников».
Осенью были готовы первые дома – приземистые и крепкие. Поселение назвали Владимировкой, по имени майора, фамилия которого не сохранилась. Жило в нем в первые годы около ста человек, главным образом, ссыльных. Центром поселения была лавка купца-татарина Садыка. Имелись здесь также дом надзирателя, церковь и школа.
Поселок рос и разбрасывал в тайге крепкие дома до 1905 года, когда южную половину острова захватили японские войска. Японцы вывезли русских в Де-Кастри и бросили на пустынном берегу материка. В Южно-Сахалинске до недавнего времени жил Дмитрий Борисович Печенев, родившийся во Владимировке. Он хорошо помнит эти события. С котомками за плечами уходили русские люди на берега Амура. Так закончился первый этап в истории нашего города.
Привольная долина с плодородными богатыми землями приглянулась японцам. На месте Владимировки они заложили административный центр Карафуто-южного Сахалина. Назвали его Тойохара. Это название состоит из двух иероглифов и обозначает: «Плодородное поле».
Город строился по приказу самого микадо, все улицы в нем шли с юга на север и с востока на запад. Они делили жилые массивы на ровные серые квадраты. В Тойохаре находилась резиденция генерал-губернатора, представительства и конторы фирм, грабивших богатства южного Сахалина, открылись банки, деловые клубы и публичные дома.
Русские люди впервые увидели Тойохару 25 августа 1945 года. После упорных боев в этот день в город вступили советские танки. Руководство Тойохарой взяло в свои руки Гражданское управление. Тысячи дел ежедневно пришлось решать его работникам. Они заботились о восстановлении снабжения водой и электроэнергией, хлебом и рисом. В городе были созданы десятки комиссий, имевших самые неожиданные функции. Член одной из таких комиссий, человек, который одним из первых вступил в Тойохару, рассказывал нам:
– Сидели до утра. Прокурили комнату до черноты. Спорили отчаянно. Мы должны были дать новые названия сотням улиц и переулков. Центральную магистраль единодушно решили назвать именем Владимира Ильича Ленина. Появились на плане города названия: «Сахалинская», «Парковая», «Курильская», «Амурская», «Артиллерийская»… Но к утру дело пошло хуже. Вышли на улицу проветриться, наткнулись на улицу, еще не получившую названия. Грязная такая уличка, одни лужи… Кто-то и скажи: «Давайте назовем ее «Болотной». Посмеялись, да так и записали…
Пристальное знакомство с городом рождало чувство большее, чем разочарование. В Тойохаре было очень мало каменных домов. Внешне представительные конторы на центральных улицах оказались построенными из тонких досок. Из дощечек в палец толщиной были возведены все остальные дома.
Такие стены пропускали, конечно, не только звук, но и мороз. Японцы имели множество печек. Были такие, что горели по 8 часов, другие, – по 4. Имелись печурки для согревания рук и ног. Некоторые сделаны специально для того, чтобы сидеть на них, завернувшись в одеяло.