«Новый», «новая», «новое» – этими словами пестрят страницы блокнота, посвященные ремзаводу. Но… не хочется обижать другие предприятия.
Прямо с ремзавода, одного из новых предприятий Охи, мы попали на старейшее – в центральные механические мастерские. Контора его помещается в старом, можно сказать, в историческом рубленом доме, где когда-то размещались первый райком партии и первый райисполком.
Рабочий день шел к концу. Мы боялись, что не застанем на месте ни директора, ни парторга.
У ворот мастерских группа людей, одетых в замасленные, перепачканные ржавчиной спецовки, нагружала металлолом на платформу узкоколейки.
Мы спросили у одного из рабочих, как побыстрее разыскать директора.
Человек прищурился:
– А зачем он вам?
Пришлось коротко объяснить.
– Тогда давайте знакомиться, – сказал человек в рабочей спецовке и представился: – Директор. Бегизардов, Владимир Христофорович…
– Вас, очевидно, удивило мое занятие? – спросил директор, входя в свой кабинет и вытирая руки свежим полотенцем. – Сейчас я все коротенько объясню. Как-то на партийном собрании шла речь о подготовке к зиме. Работ намечено было много, а рабочих не хватает. Кто-то вспомнил о статье в журнале «Китай». Китайские товарищи систематически привлекают администрацию и технических руководителей к физическому труду. Каждый должен отработать определенное количество часов.
Ну, у нас собрание тоже решило: все, кто не занят непосредственно на производстве, должны каждую субботу выполнять работы по подготовке к зиме. Все выходят – от директора до машинистки. Территорию в порядок привели. Забор выстроили вокруг мастерских. Да еще какой! Ведь инженеры и техники строили… Трудовые субботы стали у нас теперь традицией. И конечно, – Владимир Христофорович улыбнулся, – директору очень полезно почаще надевать рабочую спецовку…
Интересные люди, интересные встречи… Иногда в Охе нам просто везло. Так, например, удалось «поймать» Леонида Григорьевича Абрамова, человека совершенно новой профессии, чрезвычайно редко бывающего в Охе.
Работа Леонида Григорьевича связана с атомной энергией.
– Да, – подтвердил инженер, – вам сказали правильно, именно с атомной энергией. Группа, которой я руковожу, занимается радиоактивным каротажем. Здесь наше хозяйство…
И он обвел рукой комнату, заставленную аппаратурой.
– Вы знаете, что такое каротаж?.. Это один из способов разведки полезных ископаемых. Когда-то при бурении скважины с забоя поднимали образцы пород. Потом начали применять электричество, исследовать газ, поднимающийся на поверхность. Все это каротаж. Атомный – только его последнее слово…
Группа Леонида Григорьевича путешествует в тайге на поезде, на тракторе, на машине и даже пешком. Вместе с ней с буровой на буровую перевозится и все сложное хозяйство исследователей.
Своеобразные глаза и уши станции – глубинный прибор. Едва прибыв на место, молодой инженер Бронислав Драник принимается за его монтаж, в четырехметровой трубе умещается много «деликатных» деталей. Здесь смонтированы разрядные счетчики, фиксирующие излучения гамма-лучей, и усилитель. Вес снаряженного прибора превышает сто килограммов,
С помощью лебедки-подъемника «сигара» по скважине опускается на забой. Стоп! Наступает самый ответственный момент. Каротажники «отбивают забой», то есть с максимальной точностью устанавливают, на какой глубине находится снаряд. Звучит команда «Вира!», и «сигара» начинает подниматься по скважине.
Скорость ее движения невелика: она не превышает двухсот метров в час. Усиленные электрические сигналы отклоняют перо автоматического самописца.
Оказывается, все горные породы радиоактивны. Одни в большей, другие в меньшей степени. Снаряд улавливает слабые излучения и сообщает о них наверх. Этот метод называется гамма-каротажем.
Радиоактивность пород можно усилить.
– Покажите, Николай Андреевич. Это любопытно, – обращается инженер к одному из членов партии.
Соблюдая все меры предосторожности, техник Чернов достает из хранилища пружинным пинцетом «источник» – латунную капсулу величиной со швейный наперсток.
– В «источнике» находится смесь порошков двух радиоактивных элементов – полония и бериллия, – объясняет Леонид Григорьевич. – Из головной части снаряда она бомбардирует породу мощными потоками нейтронов, вызывая интенсивное ответное излучение. Такой метод называется нейтронным гамма-каротажем.