— Привет, Шеннон и Дарси, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал громко и энергично. — Рад вас видеть.
Похоже, их это не убедило.
— Почему бы вам не зайти в мой кабинет?
Они одновременно кивнули.
Войдя в кабинет, девочки неловко стояли, прижавшись друг к другу, и выглядели такими ранимыми. Временами из-за их поведения не верилось, что они еще такие юные. У него сдавило грудь, и он отбросил свои попытки изображать веселость.
— Я скучал по вас, — тихо сказал Роб. — Я ношу одежду, которую вы мне подарили, только потому, что она напоминает о вас.
Дарси бросила на сестру взгляд, кричащий: «Ну, что я тебе говорила!»
— Не хотите ли присесть?
Они обе сели, но Дарси снова немедленно вскочила и начала ходить по комнате. Похоже, ни одна из девочек не собиралась заговорить первой.
— Как проходят каникулы?
— Хорошо.
— А как поездка к бабушке и дедушке?
— Хорошо.
Последовала долгая пауза. Дарси заходила быстрее, и он увидел, как побелели костяшки стиснутых пальцев Шеннон.
Робу было больно за них. Больно за себя. Они казались частью его сердца вопреки всем его многочисленным жалобам. Они были осложнением, которого, как думалось, он не хотел.
— И какова причина вашего визита ко мне?
Дарси перестала ходить и остановилась перед ним, прямая и неподвижная. Ее лицо было бледным как мел, веснушки потемнели.
— Мы хотели поговорить о том, что произошло между вами и мамой.
— Хорошо, — произнес Роб. — Что она рассказала вам?
— Рассказала, как вы пытались встречаться, и как у вас не получилось, и что вы не вернетесь, потому что между вами слишком много чувств, причиняющих боль.
Шеннон тоже встала.
— Но я подумала, даже если вам нравится мама, вы не вернетесь на самом деле из-за того, что не хотите иметь семью. — Ее подбородок дрожал.
Эти слова оглушили его. Потому что именно так он говорил себе сам. Да, не хотел, чтобы они вошли в его жизнь. Даже гипотетически.
Шеннон — Шеннон! — теперь говорила за всех.
— И я подумала, что, если это правда, — она посмотрела на Дарси, — мы могли бы остаться у дедушки с бабушкой по меньшей мере до конца этого года. — Слезы потекли по щекам. — Тогда вы с мамой могли бы…
— …могли бы быть как настоящие новобрачные, вокруг которых не крутятся постоянно дети, — торопливо закончила Дарси.
О Господи! Он протянул одну руку к Шеннон, другую к Дарси и крепко обнял их. И Дарси, Дарси, которая никогда и ни из-за чего не проронила ни слезинки, тоже начала плакать — тяжело всхлипывая, вздрагивая всем телом.
— Я скучала по вас, Роб, — прошептала она в его рубашку.
Роб хотел все исправить и остановить их боль. Сейчас отдал бы все, что угодно, чтобы думать, что не он был причиной всего этого.
Дарси почти сразу же отпрянула, оставив Роба дрожать и стыдиться своего эгоизма. Но как же Алекс без близнецов? Невообразимо.
— Не все так просто, дело не только в том, иметь детей или не иметь их, — попытался он объяснить. — Между двумя людьми возникает множество проблем помимо детей. Взрослым нужно думать о целях и о будущем.
— А как же любовь? — перебила Шеннон.
— Любовь тоже важна. Но когда мы с вашей мамой разговаривали, мы поняли, что наши взгляды не совпадают.
— Потому что вы не любите ее?
Что они так прицепились к этой любви? Как будто если бы они с Алекс любили друг друга, это мгновенно ликвидировало бы все трудности. Они такие наивные.
— Вы упускаете главное, — сказал он. — Даже если бы мы любили друг друга, существует множество вещей, которые должны совпасть, чтобы отношения могли наладиться.
— Но вы любите друг друга?
Роб не знал, как ответить на это, и молчал.
Девочки притихли. А через минуту как по команде одновременно встали.
— Думаю, нам лучше уйти, — сказала Шеннон. У Роба было твердое ощущение, что он подвел их.
Они вместе пошли к двери.
— Думаете, мы еще когда-нибудь увидимся? — спросила Шеннон.
Он дал сестричкам номера телефонов, уверил их, что они могут звонить всегда, если у них будут проблемы.
— И может быть, когда между мной и вашей мамой все успокоится…
Они захлопнули за собой дверь. Роб рухнул в кресло, схватившись за голову. К тому времени им не захочется видеть его. Их жизни мчатся вперед. Они не будут больше скучать по нему.
Единственным благородным поступком будет попытаться завоевать Алекс снова. Прямо сейчас. Ради их общего блага.
Глава 13
Две недели спустя Роб был убежден, что любовь не может победить все. Он посылал Алекс цветы, а она не принимала их; звонил по телефону, а она вешала трубку; посылал письма и телеграммы, которые возвращались к нему нераспечатанными. Он даже повесил перед ее домом гигантский транспарант. Когда через несколько часов он проезжал мимо, он был разрезан на полоски.
Но если бы у нее действительно не было никаких чувств к нему, она бы так не старалась отгородиться от него. Читала бы письма или принимала бы цветы, зная, что они не повлияют на нее. Вероятно, он мог бы попытаться снова встретиться с ней лично.
Роб начал обдумывать план — перехватить ее в магазине, или помочь ей со спущенной шиной, или… О, черт, зачем он починил все трубы в ее доме? Можно было бы прийти как ремонтник из «Дж. Р.»! Однажды промелькнув в голове, эта идея пустила корни. Может быть, он все это еще осуществит. Если девочки хотят, чтобы он был с Алекс, они могли бы помочь.
Это так коварно. Использовать детей…
Правда. Но если они не хотят, чтобы он вернулся, то не помогут ему, а значит, так тому и быть.
Он позвонил по телефону. Трубку сняла Дарси.
— Привет, Дарси, это Роб.
— А, привет, — неуверенно ответила она.
— Я звоню, чтобы спросить, не поможете ли вы мне увидеться с вашей мамой.
Он услышал, как она закрыла рукой трубку, на том конце провода наступила долгая тишина.
— Прости, — наконец громко сказала она. — Я сейчас занята и не могу с тобой разговаривать. — Она повесила трубку.
Итак, теперь понятно, на каком месте он находится в этой семье. Никто из них не хочет иметь с ним никаких дел. Даже если и можно будет убедить Алекс встретиться с ним, это не поможет, потому что близнецы больше не хотят, чтобы он был рядом с ними. Роб предал их доверие, и они не скоро смогут его простить.
Он прошел в гостиную и, улегшись на диване, занялся изучением потолка. Может, бросить это дело? Алекс не хочет видеть его. Дети тоже. А вдруг она действительно не любит его?
Роб задремал, а когда проснулся, его тело горело, как в огне. Во сне она двигалась, как бы дразня и возбуждая, и он никак не мог дотянуться до нее, ее теплый женственный запах просто сводил его с ума.
Зазвонил телефон.
— Алло. — Голос его прозвучал резко.
— Это Дарси и Шеннон. Мама ушла, так что теперь мы можем поговорить с вами.
Милосердный Боже, они хотели говорить с ним!
— Вам лучше придумать какой-нибудь план, потому что мы и так говорили с ней каждый раз, когда вы присылали что-то, так что она не будет слушать ни одного слова, которые мы скажем в вашу защиту.
Это была одновременно и хорошая и плохая новость. Он нужен им, а Алекс все еще была непреклонна. Что ж, могло быть и хуже. Так и было две минуты назад. Волна тепла захлестнула его.
— Да, — улыбаясь, ответил он. — У меня есть план.
О Боже, как она устала. Алекс опять обслуживала с Эммой прием — поздний завтрак. Всего несколько часов. Она не должна была быть такой измотанной.
Это началось, когда Роб перестал звонить, писать, присылать подарки. Она чувствовала себя такой сильной, победительницей, отсылая их обратно. Но теперь все это кончилось, и женщина впала в депрессию. Ей не хотелось знать, каким на самом деле коротким был его интерес к ней. Она желала, чтобы он добивался ее до конца дней.
Дарси подбежала к ней, на секунду задержалась и снова повернулась к двери.