– Слушай, я всё понимаю, Лекс тот ещё придурок, но…
– Но что? – я подняла распухшие от слёз глаза на одногруппника. – Он выпорол меня ремнём, Максим.
– Жесть, блин, – констатировал Ларинцев. – А Сене он выбил два зуба и, кажется, сломал руку.
– Рыцарь просто, – горько усмехнулась я, поднося к губам обжигающий напиток.
– Макс, какого хрена вообще происходит? – решилась задать вопрос, хотя мы с Ларинцевым далеко не друзья. – Я, конечно, понимаю, что свалилась в его жизнь без предупреждения, но за что меня так ненавидеть? Что такого я ему сделала?
Макс промолчал, кусая щёку изнутри. Задумался, прищурившись.
– Сам не пойму, – уклончиво ответил, а потом растянул свою привычную улыбочку: – А ты не забивай свою хорошенькую головку всякой фигнёй. Лучше допивай чай да закрой за мной дверь. В этот раз точно на ключ.
Глава 23
– Иди подыши, я пока всех выпровожу, – говорит мне Макс, кивая на дверь.
– Где это чмо?
Меня всё ещё не отпустило. Хотелось сломать ублюдку не только руку, которой он сдавил бестолочи горло, но и ноги на хрен переломать, и шею свернуть.
– Лекс, остынь. Иди проветрись на улице пока.
Я чувствовал себя опустошенным. Будто из меня выкачали все чувства и эмоции разом. Даже злость на дебила Сеню как-то потухла. Всё смазалось, выцвело.
Я сдёрнул с вешалки в прихожей куртку и пошёл к двери. Макс кивнул Роману, а тот вырубил музыку и, хлопнув в ладоши, начал объяснять народу, что вписка подошла к концу. И плевать, что хозяин я, и мне нужно толкать подобные речи. Но мне реально сейчас по хрену.
– Лёш, что случилось? – Ирка поймала меня уже у самой двери, пока я рылся в кармане куртки в поисках зажигалки. – Тоша увёз Арсения, сказал, что ты его в мясо избил. Зачем, а? Неужели она стоит таких ссор с друзьями? Ну и пусть бы Сеня…
Стоп.
– А с чего ты взяла, что мы подрались из-за неё? Пусть бы Сеня что?
Я посмотрел на стерву в упор, начиная понимать, откуда ноги растут. Всем было чётко сказано: на второй этаж ни ногой. И Арсений не такой уж дебил, чтобы после пары-тройки стаканов забыть об этом.
Ирка изменилась в лице. Крылья её аккуратного носа начали раздуваться, а в глазах появился страх. Она отступила на шаг, а ко мне вернулись чувства. И первое – бешенство. Девка поняла это и сжалась в комок.
Я дёрнулся в её сторону, но дальше ей отступать некуда, и Ирина упёрлась спиной в стену, ошалело глядя на меня. Но тут встрял Должанов.
– Ируся, ты тоже давай на выход. Лексу пора баиньки. Могу отвезти, если что.
Ряполова благодарно кивнула Роме и проскальзнула в сторону. Хрен с ней, потом разберусь.
Я набросил куртку и вышел на улицу. Мороз трещал, но холода сейчас я не чувствовал. В груди горела злость, плавила внутренности, но самое интересное, что я не мог понять, на кого злюсь сильнее всего: на Ирку, бестолочь, дебила Арсения или на самого себя. Коктейль эмоций снова душил, и даже морозный воздух не спасал.
Сел прямо на ступени, рискуя отморозить зад, и закурил. Я даже не стал оборачиваться на нестройный топот ног и прощальные окрики, продолжая следить за огоньком. Он подкрадывался к пальцам с каждым дуновением ветра, сжирая тонкую бумагу, превращая её в пепел. Подминал под себя, порабощая. Но скоро она закончится, и тогда и огонёк перегорит. Вот же как всё это дерьмо устроено.
За воротами слышны были звуки шин, приминающие свежий снег. Народ загружался в такси. Айривидерчи, ребята, было весело.
Макс сел рядом.
– Сколько раз собирался бросить, – тоже посмотрел а огонёк. – После каждой репетиции, когда ноги не идут, обещаю.
– Так что мешает?
– Фиг знает, – Ларинцев пожал плечами, раздувая сизый дым от моей сигареты. – Тебя тренер тоже не хвалит, вроде как.
– Угу. Дыхалки никакой на тренировках. Этот яд точно надо бросать.
И снова молчание. С Максом это делать ненапряжно. Но и он может испортить момент.
– Лёха, что происходит?
– А что происходит?
– Ты же меня понял.
Я замолчал в ответ. Мне нечего ему было ответить, потому что я и сам не знал, что происходит.
– Ты выпорол девчонку ремнём.
Капитан Очевидность, мать его.
– Заработала. Я же сказал сидеть в комнате и не высовываться. Что непонятного?
Макс посмотрел так, будто увидел меня впервые. И к чему этот цирк? Можно подумать, сам ангел.
– Лекс, ты с катушек слетаешь из-за неё. А ещё эти ваши движухи с Демьяном. Их пора прекращать.
Хотелось нагрубить другу, но я понимал, что он прав. Я действительно слетаю с катушек, когда вижу типа невинное лицо и эти глазищи.