Неприятное воспоминание обожгло, прокатившись горькой волной внутри. Я невольно повернула голову в сторону сводного брата. Точёный профиль. Губы сжаты, взгляд сосредоточен на дороге. Вот он сглатывает, и кадык дёргается вниз-вверх, а я почему-то краснею и опускаю глаза. Он не заметил моего внимания в темноте салона, даже глазом не повёл, но я растерялась от ощущения, что была застигнута на чём-то неприличном, запретном.
Когда мы уже проезжали крайний массив высоток, выезжая на дорогу, ведущую в «Серебряную рощу», у Алексея зазвонил телефон. Сквозь музыку в наушниках я не слышала, с кем и о чём он говорил, но Шевцов сбавил скорость и развернул машину.
– Что случилось? – я вытащила один наушник.
– Надо заехать в клуб. Макс попросил.
И всё, больше ни слова. Зачем посвящать глупую бестолочь в подробности.
Через четверть часа мы подъехали к уже знакомому мне клубу, который оставил не самые приятные воспоминания. Алексей забрал из бардачка над моими коленями барсетку и вышел. Мне, надо полагать, нужно было ждать здесь. И я даже ремень я решила не отстёгивать. Продолжила слушать музыку, как вдруг почувствовала на ногах холодный воздух. Из моего уха выдернули наушник.
– И долго ждать ваше пьяное бестолковое величество?
Вот же! Неужели нельзя как-то по нормальному? Тем более никакая я не пьяная, и не бестолковая, конечно же, тоже.
Выбираясь из машины, я неуклюже поскользнулась на льду. Хорошо, хоть не растянулась.
Шевцов шёл стремительно, не останавливался и не здоровался с другими, лишь приветствовал некоторых кивком головы. Я молча семенила сзади.
Мы вошли в холл, сдали верхнюю одежду и отправились в зал.
Посещение клуба у меня сегодня уж точно не входило в планы. Да и одета я, мягко говоря, не по случаю. Тонкий светлый свитерок и джинсы, на голове пучок, едва как свёрнутый. Да и дело ли? В клуб веселиться ходят, а я с Алексеем. Сильно не повеселишься.
Мы вошли в зал, и я увидела какое-то движение вокруг сцены. Глаза не сразу привыкли к темноте и мерцанию лучей. И тут музыка сменилась, люди вокруг начали яро приветствовать эти изменения, потому что на сцену вышел танцевальный коллектив. Девушки и парни были одеты в черные с розовым костюмы, их лица под ярким гримом. Пышные короткие юбки у девушек выглядели ярко и необычно, подсвеченные лучом колорченджера. Один парень по центру одет иначе – на нем ещё необычного покроя пиджак. Танцоры замерли.
Сперва начался танец музыки и света, потом включились ребята. Стал понятен замысел номера, когда я увидела у того, что в пиджаке, в руках связки лент, которые другими концами привязаны к запястьям остальных. Они повиновались его движениям, зеркаля их.
Марионетки, не имеющие собственной воли, играющие в жизнь по велению их господина.
Яркий луч упал на солиста, и я узнала в нём Максима Ларинцева. Он играл роль и делал это захватывающе. Музыка странная, навевала какие-то потусторонние мотивы. Это совсем не добрые куклы, и уж точно не добр их хозяин.
Я замерла, впитываю действие на сцене с открытым ртом. То, что происходило дальше – просто невероятно. Мелодия изменилась. Куклы обрели волю, и развернулась неравная борьба. Максим с одной из девушек вышли вперёд. То, что он с ней вытворял, какие немыслимые поддержки проделывал, наполняло меня восторгом, смешанным со страхом. Толпа реагировала похоже. Когда Макс подбрасывал партнёршу выше своего собственного роста, слегка подкрутив, а потом ловил у самого пола, вокруг танцпол наполнялся визгом и криками.
Помню, как-то в походе года два назад, одноклассник поднял меня на плечо и прокружил. Я тогда думала, что умру от страха. Вцепилась ему в футболку, и потом разжать пальцы не могла. А тут такое. И это же немыслимая ответственность, невероятное доверие. Думаю, я бы так не смогла никогда.
В конце марионетки всё же одержали победу, расправившись со своим хозяином. Зал рукоплескал танцорам, и я в том числе. Артисты поклонились и красиво убежали со сцены.
Через минуту возле нас оказался Ларинцев в своём костюме. Весьма атмосферно для клуба.
– Привет, Снежинка, – он растянулся в улыбке, и я поразилась снова его актёрским способностям. Там, на сцене, он не менее убедительно изображал злого марионеточника.
– Привет, Максим. Классный танец.
– Спасибо, детка. Хочешь, научу?
– О! Ну уж нет, – я отрицательно мотнула головой, которая начинала кружиться только от того, что я представила себя на месте партнёрши Максима.