– Хорошо. Но к врачу ты поедешь утром. Степан отвезёт.
И тут уже не стал спорить Алексей. Вот он пример семейного взаимопонимания и доверия.
– Я пойду к себе, – решила я ретироваться.
Надеюсь, если мой раздрай в душе и заметят, то спишут на произошедшее.
И я сбежала. Взобралась по лестнице как можно быстрее и спряталась у себя. Упала на кровать прямо в одежде и просто пялилась в потолок.
Внутри всё дрожало. Что с нами произошло? Почему это произошло? Что теперь делать дальше? И… чего я хочу?
Я закрыла глаза и облизнула губы. Свежие воспоминания вызывали тянущие ощущения в животе. Эти поцелуи совсем были не похожи на тот, когда Шевцов решил «заткнуть» меня. Тогда он просто жёстко ударился своим ртом о мой, но в этот же раз… Никогда бы не подумала, что он способен на такие нежные прикосновения. Да я даже никогда бы не подумала, что моё тело способно так реагировать!
Я вдруг замерла, когда услышала тихий стук.
Мама?
Нет, я знаю, кто это.
– Пожалуйста, уходи, – тихо прошептала в подушку, чтобы Шевцов не услышал и постучал ещё раз.
Стук повторился снова. Я сползла на пол с постели и села прямо у двери.
Я чувствовала его.
Я боялась его.
Я… ждала его.
Что он сделал со мной? Зачем? Нашёл новый способ изгаляться?
– Не открывай мне, бестолочь, – услышала шёпот с той стороны двери. – Не открывай, оно тебе не надо. Потому что тогда я уже не уйду.
Я застыла и сглатнула. Получилось слишком шумно, и мне показалось, что Лекс тоже услышал мои сомнения, мои колебания. И моё сумасшествие. Потому что я встала и открыла двери.
Глава 39
Мне кажется, что прошла вечность, пока я открывала дверь. И всю эту вечность я не дышала, отсчитывая удары сердца. Боялась поднять на него глаза, боялась осознать, на что я решаюсь. Это магия, помешательство, но это то, чего так внезапно и отчаянно пожелала моя душа.
Но все же решившись, я словно получила удар под дых. Потому что увидела в глазах Лекса совсем не то, что ожидала. В них были злость и ярость, что перемешались в темный коктейль. Его взгляд обжёг, заставляя почувствовать себя маленькой точкой. Глупой и недалёкой. Я моргнула в непонимании и ждала приговора. Может, мне показалось? Может это страсть играет такими переливами?
– Я же сказал, что тебе это не надо.
Кажется, будто слова давались Шевцову с трудом, но он выплюнул их зло и с презрением. Перемена была столь разительна, что задаёшься вопросом: а не показалось ли всё то, что было до этого? Не привиделось ли?
– И мне тоже. Ты просто маленькая глупая дурочка, которая едва не вляпалась.
Слова ударили больнее пощечин, а глаза начало жечь.
– Сделай одолжение, бестолочь, – забудь. И никогда не вспоминай.
Шевцов развернулся и через несколько секунд уже хлопнул дверью своей комнаты, а я стояла как вкопанная. Шок и боль смешались в причудливый водоворот, утаскивая меня в пучину отчаяния. Я словно со стороны смотрела, как моя рука закрывает дверь. А потом упала лицом в подушку и начала рыдать.
Стыд. Ужас. Непонимание.
Почему?
Нет, я не мечтала о нём, даже не помышляла, но как можно быть таким жестоким, чтобы в один час поднять до облаков, а потом сбросить вниз без парашюта. А что если бы зашло дальше? А ведь я решилась! Я впустила в душу по одному короткому стуку. Дура. Бестолочь!
Утром встала с постели разбитая. Даже подумалось, что снова наведалась простуда, но вроде бы нет. Просто шок от вчерашнего измотал тело и душу. Как теперь смотреть Алексею в глаза? Как вести себя с ним и не вспоминать касания его нежных губ к моим? Это ведь были не просто поцелуи. Они вывернули мне душу всего за несколько минут, наполнив глупым осознанием того, что я влюбилась по уши в того, кто превратил мою жизнь в ад.
Но вечно сидеть в комнате было невозможно, и к обеду пришлось выйти. Мама хлопотала по кухне, видимо, отпустив Людмилу в выходной.
– Ягодка, привет, как спала? – голос матери прозвучал взволновано.
– Нормально.
– Алексея оставили в больнице. Виктор поехал к нему, врач сказал, что всё серьезнее, чем нам вчера показалось. Может, ты расскажешь, что всё-таки случилось?
– Мам, я точно не знаю. Какие-то парни подошли и о чем-то говорили с Лёшей, а потом началась драка. Они грубили и говорили гадости.
– Ладно, – мама вздохнула, – разберемся потом. Бери вафли к чаю.
У Шевцова оказалось сотрясение, трещина лицевой кости и перелом двух рёбер. В больнице его подержали больше недели, а потом отец по совету тренера из клуба, отправил сына в восстановительный центр для спортсменов. Мама говорила, что место это недешевое, но так к майским соревнованиям можно быть уверенными, что Шевцов-младший будет в форме.