— Алло! Говорит Эль-Хаджи! Говорит Эль-Хаджи!
Голос его прерывался. Свободной рукой он отодвинул штору, чтобы взглянуть еще раз на черный фонтан.
— Алло! Говорит Эль-Хаджи! Вызываю Алжир… Говорит Эль-Хаджи…
Дверь тихо открылась, но Полен ничего не видел и не слышал.
— Алло! Говорит…
Человек вынул из-за спины свинцовую трубу, обернутую тряпками, и с силой ударил радиста по голове. Полен не успел даже испугаться.
А человек продолжал колотить. Вдребезги разлетелись рация, усилители, батареи…
— Полен, соединитесь немедленно с Алжиром! Вызывайте самолет для Вагнера и скажите, что мы…
Пьер не успел закончить фразу: человек в темной галабее кинулся на нею и опрокинул ударом головы в живот. Дверь захлопнулась.
Только тут Пьер увидел лежащего ничком радиста. Он перевернул его на спину. Полен слабо стонал.
Пьер подскочил к окну и увидел фигуру в галабее, исчезающую за бараком. Он выбил стекло, вылез и побежал к выходу из лагеря.
— Держите! Это он!
Человек поднял шлагбаум и вскочил в амфибию Макса.
— Стреляй! — крикнул Пьер легионеру возле склада. — Стреляй! Уйдет!
Легионер удивленно оглядывался по сторонам. В кого стрелять?
— А-а, черт!
Пьер бросился к стоянке «джипов». Мотор завелся сразу, и машина сорвалась с места.
— Дай мне автомат! — крикнул легионеру.
— Не имею права. Приказ.
— А-а, черт…
Пьер нажал на акселератор.
Амфибия то и дело срывалась с узкой дороги и буксовала. Вот она промчалась по улочке оазиса и исчезла за дувалом. Пьер, не снижая скорости, повернул следом…
Ага, старая колымага опять буксует. Пьер напрягся и передним бампером ударил ее в корму. Амфибия от толчка выскочила на дорогу и помчалась дальше. А у «джипа» заглох мотор. Человек в амфибии обернулся, и Пьер увидел наконец его лицо.
Это был Пенелопа.
Пьер повернул ключ зажигания. Стартер гудел, но мотор не заводился.
Амфибия уже вылетела из оазиса.
Пьер выпрыгнул из «джипа», пошарил под сиденьем, нащупал заводную ручку, вставил ее в гнездо и начал крутить. Мотор кашлянул и завелся.
Далеко впереди вился хвост пыли. Скорей!
Амфибия мчалась по кромке русла высохшей реки. Пьер нагнал амфибию, обошел ее слева, и какое-то время они ехали рядом. Потом он круто бросил свой «джип» вправо.
Раздался скрежет металла, и амфибия завалилась под обрыв.
Пьер, не в силах совладать с дыханием, несколько секунд сидел за рулем.
— Подойдите… Да подойдите же! — послышался голос снизу, из-под берега. — Помогите мне выбраться… Ч-черт, нога…
Пьер спрыгнул и увидел, что амфибия лежит на боку.
— Помогите мне… надо подкопать снизу, — простонал Пенелопа.
— Я поймал тебя!
— Слушайте, не играйте в шерифа. Это дурной вкус… Помогите мне вылезти, здесь опасно… Слышите, гремит?
— Кто тебя нанял?
— Потом, потом! Вытаскивайте меня скорей! В горах прошел дождь, и сейчас здесь помчится вода.
— Я не двинусь с места, пока ты не скажешь. Кто?
— «Петролеум»… Тяните меня!
— Врешь, «Петролеум» прекратил работы и сложил оборудование, я сам видел.
— Да. Но они нашли нефть раньше Вагнера и тихо прикрыли лавочку. Завтра, когда ваш срок истечет, они арендуют Эль-Хаджи… За бесценок — ведь это «бесперспективный район»… А теперь помогите мне выбраться.
— Почему ты это делал? Из-за денег?
— Вы не поймете…
— Мерзавец, из-за тебя погиб Садык! А кто взорвал трубу, тоже ты?
— Нет, это был их человек.
— Ты пакостил там, где жил.
— Это не люди, это алчные ничтожества. И они еще издевались надо мной… «Пенелопа»! Но я им показал. Нефть не досталась ни этой скотине Вагнеру, ни вашей компании. Завтра в полдень все кончится… Скорей же, сейчас оба погибнем!
Шум приближался.
— Вы что, оглохли?!
Земля теперь дрожала, словно по пустыне несся тяжелогрузный состав.
— Аа-а, дьявол, ну, поднимите еще немного… еще… скоре-е-ей!..
Крик потонул в грохоте. Какой-то звериный инстинкт заставил Пьера вскочить на амфибию.
По дну высохшего русла мчался поток. Впереди он нес комья ссохшейся глины, камни и белые древесные стволы. Коричневая жижа захлестнула упавшую машину.
Пьер стоял, глядя, как пустынная выемка превращалась в полноводную реку. Уровень воды поднимался выше, выше…
Следующий вал чуть не сбил его с ног. Отчаянным усилием Пьер уцепился за камень и выбрался на берег. В кипящей грязи не было видно ни амфибии, ни Пенелопы.