Кроме того, он заметил, что в Канеме, где он хотел превратить свою номинальную власть в действительную, эти арабы заняли такое господствующее положение, что с ними не так легко было справиться и уже нельзя было не принимать их во внимание. Они держали в страхе не только туземцев даза и канембу, но и были значительно сильнее, чем наместник Вадаи, имевший свою резиденцию в Мао. Королю Али вскоре даже пришлось вернуть этому последнему (его звали Мохаммеду, он смертельно оскорбил короля и за это был смещен) его прежний пост, ибо улед-солиман не захотели терпеть его преемника Мусу в качестве своего соседа в Мао. Возможно, что честолюбивый государь вынашивал враждебные планы и против Борну, при осуществлении которых воинственные арабы, разумеется, приобрели бы большое значение. Правда, он вряд ли мог склонить их к активному выступлению против их благодетеля, старого шейха Омара, но во всяком случае должен был попытаться обеспечить себе их нейтралитет.
Какими бы мотивами ни руководствовался умный король, он уже несколько лет на деле стремился установить с опасными разбойниками добрососедские отношения, хотя у него было достаточно оснований их ненавидеть и где только можно истреблять. Едва началось его правление, они вторглись в страну с севера, чтобы силой оружия поставить у власти одного из его сводных братьев, претендовавшего на престол. Правда, тогда они были отбиты, но тем не менее оставались опасными врагами страны, беспрерывно уничтожая скот и людей в племенах махамид, мисирийе и улед-хамед, корди (даза) и бидейят.
Несмотря на это, он неоднократно отправлял к ним дружественные посольства и подарки в виде платья, лошадей и рабов, а однажды, когда человек двадцать арабов (улед-солиман и магарба) были взяты в плен во время их набега против бидейят, которые подчинялись правителям Вадаи, он великодушно отправил их домой, тогда как захваченных вместе с ними даза он приказал всех без исключения немедленно казнить.
За приглашением на озеро Фитри последовали бесконечные совещания, которые мне, еще не посвященному в тайны общественной жизни моих новых друзей, казались лишенными всякого шанса на какой-либо исход, поскольку ни разу мужчинам не удавалось разрешить того несогласия, с каким они являлись на встречу. Каждый говорил, осуждал, бранил, хвалил с похвальной искренностью; самый скромный член племени без утайки выкладывал свое мнение, а те, от кого в итоге зависело решение — вожди групп или знатных семей, носители исторических имен и представители имущественной власти, с бесконечным терпением обсуждали все возражения против собственного мнения. Правда, это демократическое устройство было лишь кажущимся; в результате названные аристократические элементы всегда делали то, что хотели, а толпа следовала за ними, несмотря на высказанное несогласие.
В данном случае в ходе переговоров давало о себе знать то чувство преданности, которое все присутствовавшие, несмотря на бесчисленные доказательства их неблагодарности, выражали шейху Омару. Подавляющее большинство подозревало, что за доказательствами дружбы короля скрывались его враждебные планы против Борну. Перечислялись благодеяния правителей Борну по отношению к улед-солиман с момента их появления в этих местах; описывались гостеприимство, которым племя пользовалось с тех пор в Куке, выгода, извлекаемая ими на больших борнуанских рынках, а также та снисходительность, с какой при дворе в Куке переносили бесчисленные и непрекращающиеся убытки, наносимые улед-солиман жителям страны. Заявляли, что будет большой бестактностью, если Бу Алак, чей брат занимал почетное положение среди чиновников короля Борну, своим визитом даст публичное доказательство дружбы заклятому врагу этого короля.
Но в конце концов, после многодневного обсуждения, надежда получить богатые подарки от короля Али, который, должно быть, захватил неслыханную военную добычу, одержала верх над всеми соображениями приличия и политической приверженности, а когда получившие личное приглашение в один прекрасный день заявили, что они намерены поехать и тем самым решили дело, к каждому из них присоединилось по дюжине рассчитывающих на наживу клиентов. Я снабдил своего почтенного хозяина собственным, хотя и несколько побитым молью платком — джериди, подарил ему половину мокты хама для нижнего платья и тем самым довершил его костюм, поскольку сразу по прибытии я уже дал ему тарбуш с чалмой.