Как уже говорилось, Нахтигаль сделал успешную карьеру в качестве колониального администратора. По возвращении из африканской экспедиции он был избран председателем Берлинского африканского общества, главной задачей которого была, если так можно выразиться, научная подготовка будущей германской колониальной экспансии. В 1882 г. возвратившийся на государственную службу путешественник получил назначение на пост германского консула в Тунисе. А в 1884 г. Нахтигаль стал «имперским комиссаром в Верхней Гвинее». В этом качестве он и провозгласил протекторат Германской империи над Того и Камеруном, став, таким образом, первым губернатором этих новых колониальных владений.
Предлагаемый читателю перевод выполнен по упомянутому выше изданию 1879–1887 гг. Для публикации были отобраны разделы, относящиеся к тем областям Центрального Судана и Сахары, которые в наименьшей степени освещены в отечественной литературе Ввиду насыщенности текста этнонимами и разнообразными титулами и званиями было признано целесообразным вынести такие титулы и звания, а также важнейшие этнонимы из общего корпуса примечаний и объяснить их в самостоятельных перечнях.
Л. Е. Куббель
ПУТЕШЕСТВИЕ В КАНЕМ И БОРКУ
План нового путешествия и арабы улед-солиман
Известие о военных приготовлениях Вадаи — Таинственные сборы короля Али. — Слухи о его намерениях. — Напряженные отношения между Борну и Вадаи. — Тревога в Куке в ожидании нападения короля Али. — Его война с Багирми. — Прибытие арабов из Канема. — План поездки в Канем и Борку. — Нехватка денежных средств. — Заем у Мухаммеда ат-Титиви. — Поддержка шейха Омара. — Праздник большой байрам, или ид ал-кебир. — Улед-солиман. — Их первоначальное местожительство и подразделения — Военные вылазки Абд ал-Джлиля в Сахару и Судан — Переселение улед-солиман в Борку. — Их закрепление в Канеме — Магарба. — Рекомендательное письмо г-на Гальюффи старейшинам улед-солиман. — Приготовления к отъезду.
В начале 1871 г., когда я начал усердно хлопотать об осуществлении своего плана посетить острова озера Чад, в Куку пришло известие, разрушившее этот план и сильно взволновавшее все Борну.
6 января в городе появились двое арабов шоа из племени саламат, жившего оседло в области Котоко. Они принесли тревожные вести из Вадаи, куда ездили продавать верблюдов. Во время их долгого пребывания в Абеше, столице Вадаи, они обратили внимание на необычное оживление в среде тамошней знати, что, без сомнения, свидетельствовало о каких-то военных приготовлениях. Ежедневно в столицу стягивались воины, конные и пешие, вскоре вновь покидавшие ее отдельными небольшими подразделениями. Эти приготовления проходили с той таинственной предосторожностью, которой они обычно там сопровождаются, так что нашим вестникам удалось лишь узнать от своего хозяина и других знакомых, что речь будто бы идет об одной из частых военных экспедиций, направленных против даза Бахр-эль-Газаля. Однако численность выступавшего в поход войска со временем так увеличилась, что оба шоа уже не верили даваемым им объяснениям. Они встревожились и решили как можно скорее вернуться домой. Их тревога возросла еще больше, когда им не разрешили уехать и дали понять через хозяина, что, раз уж они стали свидетелями военных приготовлений, им придется дождаться их завершения, дабы предотвратить распространение преждевременных слухов по поводу намерений короля. Лишь некоторое время спустя, когда столицу покинул сам король Али со своими сановниками и телохранителями, они получили разрешение на отъезд. Несколько дней они шли за войском, пока оно не свернуло на дорогу, ведущую вдоль реки Бата на запад. После этого по более северной дороге они поспешили к себе на родину.
Чтобы доставить столь важные вести в Борну как можно скорее, эти люди проделали путь от Абеше до дома за девятнадцать дневных переходов, тогда как обычному каравану на это требуется целый месяц. Они были убеждены, что слух, распространяемый о походе против даза Бахр-эль-Газаля, был выдуман лишь для того, чтобы скрыть более важные планы, и полагали, что военный поход правителя Вадаи был направлен против Багирми. Дело в том, что королю Багирми Мохаммеду была очень не по душе зависимость своей страны от Вадаи, и он давно уже пользовался любой возможностью подразнить и обидеть своего сюзерена. И хотя король Али был человеком весьма рассудительным и думал прежде всего об увеличении богатства своей страны, он в то же время был и очень воинственно настроенным властелином, которому в конце концов надоели строптивые и заносчивые выходки его вассала и соседа, которого он вознамерился наказать.