800 марок составляли, правда, весьма скромную сумму для подготовки и проведения длительного путешествия, из которой еще нужно было отложить деньги на жизнь после возвращения в Куку. Однако помощь вскоре пришла. Шейх Омар, которого оповестили о «ростовщической сделке» титивы, великодушно прислал мне 100 австрийских талеров и велел сказать, что он же позаботится о верблюдах для путешествия.
Так прошел февраль, и 2 марта наступил страстно ожидавшийся «Большой праздник» — ид ал-кебир, который соответствует нашей пасхе и на который каждый взрослый мусульманин забивает барана. В этот праздник великолепно проявляется щедрость правителя Борну. Сотни баранов заранее взыскиваются через дигму с несущих эту обязанность племен и распределяются согласно составленному списку. Каждый сановник и каждый чужеземец, которого знали при дворе, в соответствии с размерами своего хозяйства И с занимаемым положением получает большую или меньшую долю этого безусловно необходимого праздничного пособия.
Как и в день ид ал-фитра, шейх совершал праздничную молитву вне города. Как и тогда, вассалы сановников собрались вокруг их флажков; однако на этот раз они были многочисленнее. Правитель вновь появился в белом бурнусе, но был в красной чалме и такого же цвета лисаме. На седле перед ним лежало изящное двуствольное ружье, стремена были позолочены, а вслед за ним вели десять парадных коней. На второй день праздника все посещали с поздравлениями своих знакомых и принимали их у себя. Утром третьего дня состоялся официальный прием у шейха, а к вечеру праздник завершился торжественным парадом конницы, находившейся в городе и прибывшей в него. Процессия началась на северной стороне восточного города и медленно двигалась под воинственные крики с конными играми и с обычной стрельбой из ружей и карабинов на запад вплоть до рыночных ворот Билла футебе, а затем пересекла весь город до дворца в Билла гедибе. Всего в ней приняли участие 35 подразделений, и каждое насчитывало по меньшей мере 50 всадников, так что общее число достигало примерно 2 тыс. человек.
По завершении праздника я усердно занялся своей поездкой в юго-восточную часть пустыни.
Улед-солиман, чью беспокойную жизнь я собирался разделить в ближайшее время, будут неоднократно упоминаться в рассказе о моем путешествии. Меня очень интересовала и вызывала мое восхищенное удивление судьба этого крохотного арабского племени, та роль, которую оно некогда было способно играть у себя на родине, и превратности, которые оно перенесло на чужой земле, среди других враждебных племен, на обширной территории Южной Сахары и даже в относительно густо населенных суданских странах. Уже рассказы Барта, относящиеся к началу 50-х годов, давали любопытное представление о жизни и быте улед-солиман, и если, с одной стороны, грубость и беззастенчивость разбойников пустыни должны нас отталкивать и вызывать отвращение, то, с другой стороны, их неисчерпаемая жизненная сила и энергия вынуждает нас к их безоговорочному признанию. Хотя двадцать с лишним лет назад Генрих Барт считал, что вскоре они растворятся среди окружающего населения, они, несмотря на свою малочисленность, и поныне господствуют над огромной территорией.
Первоначальное местопребывание улед-солиман следует искать в Феццане и в окрестностях Большого Сирта. Зимой и весной они пасли стада своих верблюдов в степях неподалеку от морского побережья и располагались кое-где в речных долинах, которые подходят к этому большому заливу с запада.
Летом они отходили в оазисы Феццана, где у них были пальмовые плантации, чтобы собрать там урожай фиников.
Племя состояло из подразделений джебаир, миаисса, шередат и хеват. Из них первое и последнее оседло жили в Семну и Темен-хинте, тогда как два остальных колена делили между собой пальмовые рощи оазиса Себха. Общая их численность, по-видимому, никогда не была очень большой, а войско едва ли когда-нибудь достигало 1 тыс. всадников. Властью и авторитетом они были обязаны своей энергии и стойкости, превосходству своих вождей и рыцарской верности, с какой они всегда относились к многочисленным, более слабым соседям, которые присоединялись к ним или им подчинялись.
В военных набегах, которые улед-солиман предпринимали на дальние расстояния к югу от Феццана, отличался молодой Абд ал-Джлиль, будущий вождь. Они дошли до областей, населенных тубу, до Канема и даже до Багирми. Именно тогда улед-солиман познакомились с природным богатством той области, которую они избрали второй родиной, когда изменчивая судьба вынудила их расстаться с отечеством. Я еще застал среди них стариков, принимавших участие в этих набегах. Их глаза начинали сверкать, когда они рассказывали о временах, в которые они играли на своей родине блестящую, хотя и злополучную роль. На пороге могилы они лелеяли лишь одно желание — еще раз увидеть родину и успокоиться в отеческой земле.