Тридцатиметровая башня мечети в Лсадесс (Нигер)
У одного племени, которое живет в четырехстах километрах от Эннеди, отчаянные грабители угнали двадцать пять быков. Для того чтобы их найти, было послано семь святых, семь марабутов. Такое большое стадо не может пройти по земле незаметно, и для марабутов не составило труда пройти по следу грабителей до Эннеди. Таким образом они попали в поселение одного вождя, у которого как раз в этот момент я и гостил. Вождь, будучи верующим мусульманином, очень обрадовался посещению марабутов и обещал им всяческую поддержку в розысках украденных быков. И действительно, двадцать из украденных животных удалось разыскать. Правда, пять остальных исчезли. По всей вероятности, грабители своевременно забили их и съели.
От семи святых во время их пребывания на Эннеди не ускользнуло, что местные жители не очень-то уважают ислам. Поэтому один из них решил там остаться Вождь снабжал его всем необходимым, а то, что ему требовалось помимо этого, марабут до-бывал, изготовляя амулеты, предохраняющие от болезней, укусов змей, хищников, ран и злых духов.
Амулет
«Агадесский крест», серебряная подвеска
Каждый амулет имеет силу только против одного зла, поэтому особенно боязливые люди носят их до тридцати штук. Амулеты представляют собой зашитые в кожаные мешочки полоски бумаги, на которых написаны стихи корана. Цена амулета зависит от платежеспособности заказчика. Я видел, как за амулет однажды дали верблюда, а в другой раз — всего лишь овцу. Когда я обратил внимание марабута на это несоответствие, то он с достоинством объяснил, что сила действия амулета зависит от его цены; чем больше за него будет заплачено, тем он будет более действенным. На основании этого великолепного пояснения каждый покупатель будет стремиться заплатить наивысшую цену, которую он только может себе позволить, с тем чтобы сделать амулет максимально действенным. Было бы неправильно подозревать марабута в обмане, ибо он сам верит в приносящие здоровье силы амулетов. Он продает их не для того, чтобы обогащаться, а лишь поддерживает свое скромное существование.
Суданский марабут, в течение долгого времени бывший моим соседом на Эннеди, оказался кротким, терпимым и миролюбивым человеком. В нем ничего не было от фанатичного богозаступника, ему был ненавистен даже мельчайший акт насилия. Миссионерская работа моего благочестивого соседа заключалась в основном в его присутствии. Этого было достаточно, чтобы пробудить людей из близких и более далеких мест к регулярным молитвам. Споры и кражи почти полностью прекратились. Вокруг себя он создал нечто вроде религиозной зоны, которую никто не осмеливался нарушить. По праздникам здесь собирались сотни людей; он молился вместе с ними и произносил короткие речи, в которых не требовал ничего другого, кроме веры в бога, хорошего поведения и ежедневного чтения предписанных молитв.
Мусульманский миссионер довольствуется формальным признанием. Он сознает, что проникновение в духовную жизнь народа не может произойти всего за несколько лет. Как правило, для этого требуются века. Вообще марабут не пытается приобщить людей к арабской культуре и арабскому образу жизни. Он не строит мечети в арабском стиле, а молится со своими последователями в хижине, которая ничем не отличается от обычных для этого района построек. Он стремится привести в соответствие предписания корана с существующим образом жизни народа, не затронув местной культуры и господствующего общественного порядка. Как только миссионер закрепился в деревне или в лагере кочевников, он предоставляет себя в распоряжение неграмотного вождя и в качестве писца скоро становится его советником. Примеру вождя следуют высокопоставленные лица и, наконец, весь род. Молодого интеллигентного человека из уважаемой семьи миссионер обучит арабскому письму и произнесению проповедей. Таким образом от создает себе помощника и преемника, который уже не чужеземец, а уроженец этой страны. Поддержку в своих религиозных устремлениях марабут получает от мусульманских купцов, которые держат в своих руках наибольшую часть торговли в районе Сахары [16].
XX BEК
Когда французы на рубеже столетий начали завоевание Центральной и Западной Сахары, они руководствовались исключительно политическими и военными соображениями, желая соединить французские владения в Северной Африке (Марокко, Алжир, Тунис) с западноафриканскими и центральноафриканскими колониями. Этой цели служил также широко обсуждавшийся проект транссахарской железной дороги. Насмешек над французской авантюрой в Сахаре было достаточно. После заключения договора 1890 года лорд Солсбери якобы сказал: «Мы оставляем галльскому петуху достаточно много песка, чтобы он мог точить об него свои когти». Никто, однако, не предполагал, и сами французы меньше всех, что Сахара может стать экономическим районом, имеющим мировое значение. Но когда к географам, этнографам, археологам и биологам, интересовавшимся до сих пор Сахарой, присоединились геологи и открыли огромные богатства в недрах пустыни, Франция уже потеряла свои сахарские владения.
Перед второй мировой войной господство над Сахарой делили Франция, Италия, Англия и Испания. Наибольшей частью владела Франция, Италии принадлежали ливийские области, Англии — восточная часть пустыни до Красного моря, Испании — полоса атлантического побережья от Рио-де-Оро. В настоящее время территория Сахары распределена между десятью независимыми государствами — Марокко, Алжиром, Тунисом, Ливией, АРЕ, Республикой Судан, Чад, Нигером, Мали и Мавританией. Только Испании удалось сохранить свои колониальные владения.
За независимость боролось в основном население североафриканского побережья. В Алжире очень редко освободительная борьба распространялась на просторы Сахары, в ней принимали участие лишь отдельные жители пустыни, да и то вряд ли с оружием в руках, а лишь в качестве проводников караванов и контрабандистов, провозящих военное снаряжение. Исключение составляют сенуситы, которые в течение нескольких лет вели партизанскую войну против итальянцев. Во время второй мировой войны, находясь в изгнании в Египте, они создали свои войска для участия в борьбе против итальянцев и немцев за овладение Ливией. После создания независимого государства «Ливия» их предводитель Саид Мухаммед Идрис эль Махди ас-Сенуси, внук основателя братства сенуситов, которое после различных превратностей судьбы добилось максимального влияния, стал его главой.