Звон в ушах от бесконечного гула винтов и разочарование от невозможности точно установить источник выброса токсинов притупили бдительность Питта. Его обычно стремительная реакция замедлилась, а ум уже не в состоянии был найти запасной выход из стальной западни, медленно смыкающейся вокруг «Каллиопы».
Отдаленный визг реактивных двигателей первым услышал Джордино. Задрав голову, он сразу увидел его: самолет летел на высоте не более двухсот метров над водой, поблескивая в голубой дымке бортовыми огоньками. Он рос на глазах и вскоре превратился в большой пассажирский реактивный самолет с нарисованным на фюзеляже малийским национальным флагом. Для эскорта, как правило, хватает двух или трех истребителей, но этот самолет сопровождали как минимум два десятка. Поначалу казалось, что вся эта орава намерена пронесись над «Каллиопой», но аэробус, не долетев пары километров до яхты, сделал вираж и начал кружить по спирали, постепенно набирая высоту. Истребители эскорта взмыли вверх и там стали выделывать восьмерки.
Питт заметил на носу радарный купол и пришел к выводу, что внутри находится командный центр, а когда лайнер приблизился на сто метров, сумел различить даже прилипшие к иллюминаторам лица людей, пристально разглядывающих яхту.
Питт нацепил дежурную улыбку и помахал рукой. Затем отвесил театральный поклон:
– Приземляйтесь, ребята, и познакомьтесь с пиратским кораблем и его экипажем речных крыс. Присоединяйтесь к нашему шоу, но только не мешайте нашим делам. А не то можете пострадать.
– И то правда. – Спустившись по трапу в машинное отделение, Джордино приложил к плечу трубу ручного ракетомета и прицелился в кружащий самолет. – Думаешь, если ты такой большой, так тебе все можно? Хрен ты угадал! Я хоть и маленький, а все равно тебя расшибу, разнесу и развею по ветру.
Ганн неторопливо уселся в палубное кресло и помахал кепочкой воздушным зрителям.
– Поскольку мы не можем сделаться невидимыми, полагаю, стоит их немного развлечь. Я не против получить трепку в схватке с достойным противником, но пресмыкаться перед ним на пузе не намерен.
– Превосходство полностью на их стороне, – сказал Питт, сбрасывая остатки усталости. – Что бы мы ни предприняли, у них достанет огневой мощи, чтобы превратить «Каллиопу» в воспоминание за считанные секунды.
Ганн оглядел низкие речные берега и бесплодный ландшафт по обе стороны:
– Мы даже не можем пристать и укрыться где-нибудь. Местность голая, как бильярдный шар. Мы не пробежим и полусотни метров.
– Так что же нам делать? – спросил Джордино.
– Может, сдадимся, а там видно будет? – нерешительно предложил Руди.
– Даже загнанная крыса может очень больно цапнуть, – напомнил Питт. – Лично я голосую за жест открытого неповиновения. Вариант, конечно, самоубийственный, но чем черт не шутит. Мы немного покривляемся, выражая свое негодование, погрозим кулаками, затем врубим полный газ и помчимся сломя голову. Если же они снизятся с агрессивными намерениями, сделаем из них котлетный фарш.
– Скорее уж они из нас, – скептически проворчал Джордино.
– Ты действительно собираешься так поступить? – не веря своим ушам, осведомился Ганн.
– Только не в этой жизни, – рассмеялся Питт. – Успокойтесь, парни, любимый сыночек миссис Питт вовсе не жаждет отправиться на тот свет раньше времени. Бьюсь об заклад, что Казим так жаждет заполучить эту посудину, что наверняка заплатил нигерийским чиновникам, чтобы те беспрепятственно пропустили ее в Мали, где он сможет ее спокойно захватить. И если я прав – а я в этом уверен, – она ему нужна целехонькой, без единой царапины или вмятины на корпусе. Вот на этом мы и сыграем.
– А тебе не кажется, что ты слишком многое ставишь на карту? – возразил Ганн. – Попробуй сбить хоть один самолет, и ты разворошишь осиное гнездо. Казим бросит на тебя все, что у него есть.
– Я на это и надеюсь.
– Не с ума ли ты сошел, партнер? – с подозрением спросил Джордино.
– Данные о загрязнении, – терпеливо сказал Питт. – Если кто забыл, могу напомнить, что мы попали в эту передрягу исключительно из-за них.
– Не надо ничего напоминать, – отмахнулся Ганн, уже завидевший проблеск света в бредовом замысле Питта. – Расскажи лучше, что за каша заваривается в твоем дьявольском котелке?
– Как ни противна моему эстетическому вкусу сама мысль превратить эту божественную посудину в груду обломков, но диверсия – это единственный способ одному из нас ускользнуть и доставить собранные материалы в руки Чэпмена и Сэндекера.
– Смотри-ка, из его сумасшествия что-то выклевывается, – признал Джордино. – А дальше?
– Ничего сложного, – объяснил Питт. – Через час стемнеет. Мы развернемся и пойдем к Гао. Где-нибудь часа за два доберемся. Вряд ли за такой короткий срок Казиму надоест эта игра. Потом Руди прыгнет за борт и доплывет до берега.
А мы с тобой устроим шоу со стрельбой и помчимся вниз по реке, как девственница, преследуемая ордой варваров.
– А ты не думаешь, что у капитана той канонерки могут возникнуть возражения? – напомнил Джордино.
– Пустяки. Если я все правильно рассчитал, мы проскочим мимо этого ветерана малийского флота, прежде чем они поймут, что это мы.
Джордино сдвинул на лоб солнцезащитные очки и покачал головой:
– Рискованный план. Малийцы могут засечь момент прыжка и тут же начнут высматривать тело в воде.
– Кстати, а почему, собственно, я? – запоздало возмутился Ганн. – Почему не один из вас?
– Потому что больше некому, – пожал плечами Питт. – Ты самый умный из нас, самый хитрый, коварный и пронырливый. Если кому-то и удастся с помощью подкупа добраться до аэропорта и вылететь из страны, так это тебе. Опять же, только ты один по-настоящему сечешь в химии. Ведь это именно ты выделил токсичную субстанцию и определил место выброса ее в реку.
– Но мы могли бы обратиться в наше посольство в столице, в Бамако.
– Слабая надежда. Бамако в шестистах километрах отсюда.
– Дирк правильно рассудил, – согласился Джордино. – Его серого вещества и моего, вместе взятых, не хватит на то, чтобы составить химическую формулу обыкновенного туалетного мыла.
– Но я не могу сбежать и допустить, чтобы вы пожертвовали своими жизнями ради меня, – не сдавался Ганн.
– Не говори глупостей, – с каменным выражением лица произнес Джордино. – Тебе чертовски хорошо известно, что мы с Дирком не подписывались покончить с собой в случае возникновения угрозы попасть в плен, да и к самоубийству склонности не питаем. – Он повернулся к Питту. – Я правильно излагаю, партнер?
– Сам Цицерон не сказал бы лучше! – восхищенно воскликнул Питт. – А после того как мы обеспечим твой отход, Руди, мы такое сотворим с «Каллиопой», что Казиму вряд ли удастся насладиться ее роскошью. Ну а сами под шумок смоемся, а затем устроим сафари в пустыне, чтобы отыскать истинный источник токсинов.
– Мы... что? – чуть не поперхнулся Джордино. – Сафари...
– Долго же до тебя доходит, парень, – сочувственно поцокал языком Ганн.
– В пустыне... – потрясенно пробормотал Джордино.
– Небольшая прогулка на свежем воздухе еще никому не повредила, – с воодушевлением заверил его Питт.
– Боже, как же я ошибся, – простонал Джордино. – Он все-таки хочет довести нас до самоуничтожения.
– Самоуничтожение? – повторил Питт. – Друг мой, ты только что произнес магическое слово.
19
Питт бросил прощальный взгляд на самолет над головой. Тот продолжал бесцельно кружить. Атаковать их явно не собирались – во всяком случае, пока подобных намерений не выказывалось. Как только «Каллиопа» начнет свой бросок вниз по реке, у него уже не будет возможности для таких наблюдений. Головокружительная гонка по незнакомой воде в полной тьме и на скорости в семьдесят узлов потребует предельной концентрации сил и внимания.
Он перевел взгляд с самолета на огромное полотнище на мачте, служившей антенной для разбитой спутниковой связи. Друзья спустили «Веселого Роджера», обнаружив в рундуке свернутый флаг Соединенных Штатов. Флаг был здоровенный, почти два метра длиной, вот только ветра не было, чтобы раздуть его как следует.
Питт взглянул на башенку на корме. Люки были задраены. Джордино не собирался выпускать оставшиеся шесть ракет. Он подвязывал их к танкам с горючим, прежде чем подсоединить к детонатору с таймером. Ганн находился внизу. Он собрал все распечатки анализов проб воды, упаковал их в пластиковый пакет и засунул в небольшой рюкзак вместе с провизией и всем необходимым для выживания.