И все же Хлоя заставила себя остановиться. Это ничего не исправит. Нельзя прощать только потому, что другого выбора, как ты считаешь, у тебя нет. Это уже не прощение, это капитуляция. А она всегда капитулировала перед Джейком. Всегда.
И вообще, как может она его простить, если он не желает даже признаться ей, с кем переспал?
– Извините, – пробормотала она, разворачиваясь, чтобы скрыться в подсобке.
– Вам нехорошо? – встревожилась Джози.
Хлоя снова взглянула на Джейка. Он был уже совсем близко.
– Я просто не хочу встречаться с одним человеком.
Джози обернулась посмотреть, о ком она говорит.
– С Джейком Ярдли?
– Вы его знаете?
– Немного. – Джози снова повернулась к ней.
Ее ответ не удивил Хлою. Джейк был прокурором и все лето, пока тянулось судебное разбирательство по делу об убийстве Бисли, едва ли не каждый вечер появлялся в вечернем выпуске новостей на местном телевидении. Убийство в маленьком городке – всегда тема настолько животрепещущая, что никто не может остаться к ней равнодушным. Люди до сих пор подходили к Джейку на улице, чтобы из первых уст услышать о том, что происходило за кулисами судебного процесса, и удостовериться, что Уэйда Бисли упрятали за решетку на всю оставшуюся жизнь.
– Он изменил мне, – произнесла Хлоя впервые за все это время вслух.
– Ох, – только и сказала Джози.
Хлоя поспешно скрылась в подсобке. Когда прадед с прабабкой заболели, ей пришлось бросить колледж и продать ферму, чтобы устроить их в дом престарелых. Жить ей было негде, она тайком перебралась в эту подсобку и прожила там почти шесть месяцев. Все, что она зарабатывала, уходило на оплату ухода за стариками. Единственным, кто знал о ее тайне, был Хэнк, но он не стал ее выдавать. Старики умерли один за другим, с разницей всего в несколько месяцев. Почти сразу после смерти прабабки Хлоя встретила Джейка и уцепилась за него, как утопающий за соломинку. Она потеряла практически все, и тут появился он, предлагавший так много.
– Хлоя, пожалуйста, выйди сюда, – послышался его голос.
– Мне кажется, она не хочет.
Хлоя склонила голову набок. Голос принадлежал Джози.
– Хлоя, если ты не выйдешь ко мне, я сам приду в подсобку.
Он словно бы и не слышал слов Джози.
Хлоя собралась с духом и приготовилась сопротивляться. В его присутствии она могла вмиг забыть о том, что это капитуляция. Могла забыть вообще обо всем на свете. А тесная подсобка была не в состоянии вместить то, что возникало между ними, когда они оказывались вдвоем. Все вокруг накалялось. Лед плавился. Яйца поджаривались прямо в коробках. После того как это произошло несколько раз, когда они только познакомились, она запретила ему появляться у нее на работе, потому что каждое такое появление оборачивалось для нее немалым уроном.
Прошло несколько секунд.
– Ну все, я иду, – предупредил он.
– Нет, – заявила Джози. – Никуда ты не идешь.
– А вы, собственно, кто такая? – осведомился Джейк прокурорским тоном, и Хлоя забеспокоилась. Когда Джейк включал прокурора, тягаться с ним было не по зубам даже Джози.
Однако, к своему удивлению, она услышала, как Джози с некоторым раздражением произнесла:
– Я – Джози Сиррини, Джейк. Когда мне было шесть, я стащила у тебя кусок шоколадного торта на рождественском утреннике у твоей бабушки и довела тебя до слез.
– Джози! – воскликнул Джейк, как будто сам изумился собственной забывчивости. – А где твоя мать? И что ты тут делаешь?
– Помогаю своей подруге.
– Я знаю всех Хлоиных подруг.
– Может быть, тебе так только казалось? – парировала Джози. Повисло молчание, потом до Хлои донеслось: – Он ушел.
Она смущенно выбралась из подсобки. Надо ей было держаться уверенней.
– Спасибо, – поблагодарила она Джози.
– Надеюсь, я не…
Джози махнула рукой в том направлении, куда, по всей видимости, удалился Джейк. Взгляд ее упал на часы у нее на запястье, и она охнула:
– Нет, только не это. Мне пора.
– Я провожу вас.
Хлоя кинулась следом за Джози, которая взяла пакет с сэндвичем и поспешила к выходу. Они пересекли фойе и вышли на улицу. В парке перед зданием суда шли последние лихорадочные приготовления к открытию фестиваля «Лысые и красивые», назначенного на вечер. Хлопали натягиваемые полотняные навесы, создавая ветер, который взметал с газонов палую листву. По светло-серому сияющему небу плыли низкие облака.