Я видела, как вернулась Джессика. Как Филипп очень холодно объяснялся с ней. Как откровенно ей было на все насрать. Как он развернулся и резко вышел, словно не мог находиться с ней в одном помещении.
Мы с Фердинандом еще две песни продолжали кружить, потом под шумок отпили по глотку персикового шнапса, которую кто-то из его братьев стащил из бара. И когда все заметили, что мы вместе и по разу пошутили на этот счет, демонстративно ушли в зимний сад. Благо, что большинство гостей разбрелось по дому и зимнему саду и никто больше ни за кем не следил.
Из зимнего сада был тайный выход на задний двор.
Коротко сверкнули желтые фары – Фил ждал нас в уговоренном месте. С курткой для Ферди и моим собственным манто.
Фердинанда Филипп высадил в баре, где его нервно ждал такой же нервный, тоненький и зализанный на гель, юноша. Показал брату на часы и пригрозил, что сам его… того, если Фердинанд опоздает. Мол, опыт есть, он не папа.
– Ой-ё, – Фердинанд закатил глаза и пожал плечами. – Инцест в клане Штрассенбергов! Ты так меня напугал, красавчик!
Он подмигнул ему и ушел, покачивая бедрами, как в комедии.
– Кретин!.. – Филипп сдал назад.
Машина уверенно протаранила фарами темноту и развернувшись, полетела по мокрому черному асфальту. В нем отражались рыжие и желтые фонари. Неоновые вывески пролетали мимо.
Не глядя, Филипп нашел мою руку и сжал.
Накинув платок на голову, я прошагала через блестящий гостиничный холл. Я всегда носила с собой платок, чтобы не испортить прическу выходя из салона или автомобиля. Теперь, накинув его, чтоб скрыть волосы, я ощущала себя порочной, взрослой и светской дамой, которая тайно встречается с любовником в дорогом отеле.
– Платок привлекает больше внимания, чем все остальное, – сказал Филипп, когда мы с ним оказались в лифте.
– Не больше, чем мои волосы, – ответила я. – Поверь, ни одна женщина на свете их не забудет.
Он сдвинул платок мне на плечи и наклонившись, поцеловал меня.
Все было как-то натужно. Запах гостиничного номера, – немного спертый и застоявшийся. Хрустящие от крахмала простыни. Слегка истершаяся роскошь отделки…
Все было немного скомкано и очень неловко.
Когда я вышла из душа, я окончательно утратила боевой задор. Одно – ходить по дому без лифчика и как бы случайно демонстрировать грудь, которая сама на себя работает. Другое – выйти из ванной и лечь в постель, ничего толком не зная и не умея. С мужчиной, который мог поиметь любую, но благодаря стратегии с тактикой, остановился на мне.
Если бы я могла, я сбежала бы.
– Все в порядке? – спросил Филипп, когда я вышла из душа, старательно притворяясь, что не боюсь.
– М-м-м, да!
Что-то скользнуло в его глазах. Я не прочла, а словно почувствовала, что он подумал: все было слишком легко, чтобы хорошо продолжаться. Он подогнул под себя колено.
– Если ты не хочешь, так и скажи. Ты ничего не должна мне, – голос был напряженным.
– Хочу, – ответила я.
– Ты выглядишь, словно ты сбежать хочешь.
– У меня мало опыта, – со скрипом призналась я.
Смешно, но в тот миг мне правда казалось, что опыт необходим. Что когда мужик ложится с тобой в постель, то ожидает всяческих фокусов, кувырков и сальто-мортале. Иначе, он заскучает и больше не позвонит.
Фил расхохотался.
– Серьезно? В шестнадцать лет?!
– У меня не было мужчины, кроме тебя… Ну, до конца. С Андреасом я только целовалась… – я осеклась, осознав, как сильно чащу. – Я не знаю, что я должна делать.
Потом до меня дошло, что он пошутил и стало еще сильней стыдно.
– О-о-окей, – протянул Филипп. – А как с девчонками?
– С девчонками все иначе… Мне было все равно, хороша я или плоха. Мы просто тренировались. Скажи мне, что я должна делать.
Какое-то время, Филипп сидел опешив, потом рассмеялся и выключил свет:
– Черт! Да с приличными школьницами, у меня опыта даже меньше, чем у тебя!
– Прекрати шутить!
– Ладно, ладно, – он рассмеялся, шурша простынями, лег. – Отбо-о-ой, девочки! Пора заканчивать чистить зубы! Все – мастурбировать, молиться и спать! – Филипп хихикнул и шепнул тонким девичьим голоском. – Ох, как я нервничаю! Кузина Штрассенберг, мы будем тренироваться вдвоем, или на кузине Как-Там-Ее-Ландлайен?