В комнате атмосфера была не из легких, а то напряжение электрическими разрядами начинало трещать в воздухе. И неизвестно, как бы ещё долго эта немая сцена длилась, если бы свежему воздуху бы срочно не понадобилось пропитать собой легкие Марины. Все на том же кресле, она выбралась в коридор,дверь за собой прикрывая совсем немного, чтобы яркий свет из коридора не разбудил девочку. Прохлада тут же начала покалывать щеки и губы, заставляя закрыть глаза и начать жадно дышать, будто в последний раз. За этим всем я даже не заметила, как передо мной появился высокий, статный мужчина. От его пальто несло безумно дорогим парфюмом, о чем и сама одежда кричала; шарф на шее был точно шелковым, а крепкая рука держала маленький картонный паркет, на вид абсолютно пустой. Он строгим взглядом прокалил моё тело, а когда, кажется, грудь начало печь, я пришла в себя, наконец раскрывая глаза.
На часах было почти девять. Время посещений давно прошло, потому я вопросительно изогнула бровь, только собираясь что-то сказать, но он был быстрее.
-Женщина, не стойте в дверях. Вы не воздушная, чтобы через вас можно было без проблем пройти.
Голос с первых же нот показался мне грубым и противным, точно таким же, как и его обладатель. Смотря на него сверху вниз, я выпрямилась в спине, а плечи стали ещё шире после глубокого вдоха. Он настойчиво хотел попасть в нашу палату, но мы с ним знакомы не были ни коим образом. Несложная цепь умозаключений быстро подвела меня к истине, от чего настрой с нейтрального превратился в большей степени агрессивный.
-Знаете, я здесь нахожусь от силы 5 минут, и лишь эти 5 минут преграждаю тебе дорогу в палату. Причём, понадобилось пройти туда только сейчас, когда твоя дочь находится там одна уже черт знает сколько времени, пока ты оглушаете молоденьких девочек своим кошельком. Меня волнует только один вопрос: совесть не мучает, что родная дочка проводил свои крайние дни в четырёх стенах и в компании дикой боли и медперсонала?-взгляд мой за это время вместе с душой настолько похолодел, что я больше была похожа сейчас на эгоистичную стерву, а вот самого мужчину это, видимо, лишь раззадорило.
Он ехидно усмехнулся моим словам, большой рукой толкая коляску в сторону, от чего я чуть не свалилась на пол, если бы не стоящий рядом диван. Он беспрепятственно прошёл внутрь, закрывая за собой дверь, а с огромными усилиями я забралась на диван. От шума из ординаторской вытянул голову взбудораженный Брагин, оглядываясь по сторонам, а заметив меня в паре десятке метров, скрылся обратно на пару секунд, после чего вылетая уже в полузастегнутом халате.
-Марина, черт побери,- бурчал он себе под нос, подходя совсем близко ко мне, но очень странно пытался восстановить дыхание, задирая мою майку и осматривая шов. Его халат пах больничными простынями, а сквозь этот запах еле слышно пробивался аромат распутно бабской CHANEL5. Его губы были красными и отёкшими, шея вся в мелких каплях пота, а я, наверное, была уже не слишком маленькой, чтобы ничего не понимать.
-Можешь не беспокоиться, жить буду,-сухо произнесла я, упираясь влажными ладонями в обивку мебели.- зайди в палату, там, видимо, отец Саши пришёл:хам ещё тот, а она только уснула.
Его ладони касались моей кожи настолько вальяжно, но при этом тепло, что будто мы были отличными друзьями уже добрую сотню лет и знали друг о друге выше крыши. Он наигранно старался быть груб и ненаигранно был взбалмошен. Мысль о том, что я оторвала его от важного дела давольно быстро покинула мою голову: дома будешь с бабами спать, сейчас будь добр отработать.
И, не сомневаюсь, весь этот ход рассуждений он читал в моих глазах, ведь, как никто другой умел разглядеть в них правду. Он стал сдержаннее, упираясь глазами в меня, и, наверное, первым делом заметил пятно от слез Шуры, начиная смотреть вскоре на него.
-Ты так и будешь меня рассматривать, пока там ребёнку окончательно психику ломают, или, может, пойдёшь и выгонишь его оттуда?
-Нарочинская,- он произнёс это хрипло и горячо. Так, как когда-то раньше начинались все его поучения в мою сторону. Мой взгляд не менялся и в тот момент, а он, хотел сказать явно не то, что произнёс следом.
-Без тебя знаю, что делать,- широкие шаги быстро отдалили меня от него, а дверь, как и в прошлый раз была за ним плотно закрыта.
Мои губы стянулись в тугую нить, закусанную зубами, вместе со взглядом, который до сих пор провожал его форму. И вот что это, черт возьми?
За спиной послышался стук каблуков, но на него я даже не обернулась. Однако когда он затих, на моё плечо упала влажная женская ладонь, что не могло заставить меня дальше сидеть неподвижно.
Голова развернулась в сторону источника раздражения, а увидеть перед собой Настю было давольно ожидаемо.
Только на прежнюю Настю, которой я её знала, она была совсем не похожа. Вот так совпадение, меня она тоже парализованную не очень помнила. Её ехидная улыбка обнажала белоснежные зубы, а через изгиб другой руки была перекинута песцовая шуба шоколадного цвета.
-Привет,- э голос был ещё более подозрительным, чем даже тот факт, что она со мной заговорила. Я смотрела в ее глаза, не находя в них ни капли чего-то искреннего, но она продолжала улыбаться.
-Привет,- хоть такой улыбки на моем лице не было, я ответила ей, одергивая ладонь с плеча. Прекрасно понимала я в этот момент то, что для неё я теперь соперница. Жестокие животные инстинкты в ней, видимо, играли так же, как и скрытая ненависть в её глазах, порождающая всеубивающую ревность. -Олег в палате с девочкой и её папой. Если хочешь, можешь туда зайти, проверить.
-Зачем?-Настя наивно усмехнулась, переводя свой взгляд на низ юбки-карандаша и расправляя на нем складки.-или ты считаешь, что я такая дура и думаю, что он от меня к тебе сбежал? Ты себя переоцениваешь, детка.
-Да?-я также усмехнулась в ответ, приподнимая брови.-Ну извини, раз переоцениваю.
-Да ладно тебе. Олегу скоро будет совсем все равно и на работу, и на таких дурочек, как ты. Он же так хотел ребёнка, и вот наконец его мечта осуществится,-её ладонь улеглась на ты самую юбку, начиная поглаживать живот, а в моем горле ни с того, ни с сего образовался твёрдый ком.
В этот момент я даже не знаю, что на меня нашло, но внутри все сжалось, а на лице появилась идиотская улыбка,-Ну, поздравляю с прибавлением тогда.
Девушка ещё раз улыбнулась и ,виляя бёдрами ,отправилась вперёд по коридору к выходу из отделения.
Я так и осталась сидеть одна, на этом чёртовом диване, в который уже наверное вгрызалась ладонями, а внутри меня все становилось ещё непонятнее. Вроде бы, нужно радоваться, Олег наконец станет счастлив, а с другой стороны… С другой стороны все.
И никто не знает, к чему дальше бы привели меня эти мысли, но дверь открылась, а из палаты вышел Брагин вместе с тем мужчиной. Я даже не дёрнулась с места, продолжая сверлить глазами часы, в то время как они медленно направились к выходу. Попрощавшись, Олег направился быстрым шагом обратно, останавливаясь около меня, чтобы что-то сказать, но на этот раз я его опередила, поднимая холодные глаза на него.
-Сделай меня последнее одолжение в жизни: не пускай больше этого урода к Саше. У неё нет столько нервов, чтобы терпеть «выходного папу» раз в месяц по пять минут. Дай ребёнку умереть спокойно ,- и то ли от нервов, а то ли от чего другого, неприятная боль начала отдавать в грудь, но, несмотря ни на что, моё тело поднялось на ноги, делая лишь несколько неуверенных и быстрых шагов. После этого же будто иголка продырявила моё сердце, задевая кончиком самую душу, а где-то на талии начали ощущаться его крепкие руки, что, наверное, полностью перекрывал жар опускаемых на мою шею поцелуев.
========== Часть 11 ==========
И все бы ничего, если бы тот вечер не стал для всех роковым.
По её телу стадами шныряли мурашки, пока широкие ладони так по-родному ласкали рельефную спину, бедра, живот и шею. А вот губы… Губы не открывались от медовых припухлостей эпителия ее губ, заставляя слабое сердце биться с каждым моментом все чаще и сильнее. Они оба даже и не подозревали, что эти часы, эти считанные минуты были последними. Второй обширный инфаркт загнал измученное бесконечными стрессами тело девушки если не в морг, то в критическую реанимацию. Следующие двое суток показались ей мгновением, а вот той малышке, той крохотной Саше, которая в один миг лишилась уже ставшего близким человека, казалось такое время вечностью. Прежде она никогда не отказывалась покушать и поспать, а тут она всю ночь пряталась под кушеткой возле отделения, свернувшись в малёхонький клубочек. Щечки сразу же опухли от слез, и болезненная краснота не сбегала с них ещё долго, пока спустя лишь двое суток без сна и еды, она наконец улыбнулась, видя на расстоянии вытянутой руки обмотанную метрами проводов Марину.